Журналисты не отдыхают
Шрифт:
Зрелище было феерическое. Электрические лампы этого времени давали неяркий и желто-красный свет. К тому же никаких ограничений для курильщиков не существовало. Поэтому дыма было не меньше, чем на концертах рок-групп восьмидесятых*.
(*В восьмидесятые использование дымов в качестве сценического эффекта было повальной модой. Потом это как-то сошло на нет.)
А на арене зажигал Троцкий... Я даже исправил упущение того времени - договорился с киношниками, которые это сумели заснять. Заодно и записали аудиоряд. Может, повезет - и я сумею дожить до звукового кино...
В
Точка поворота
До Луги на нашей редакционной машине мы добирались четыре часа. Дорога, кстати, была не такой уж и плохой - примерно как в дачном поселке моего времени, где жил мой приятель, у которого я часто гостил.
Долго, конечно, но иного выхода не было. Нам уже сообщили, что на подъезде к Луге железнодорожные пути забиты вагонами километров на десять. Поезда, разумеется, не ходили. Если бы я ехал только со Светланой, мы бы, конечно, без проблем раздобыли какой-нибудь паровоз. Благо железнодорожники ценили обе газеты, в которых я трудился.
Но с нами ехал наш редакционный фотограф Коля Кухарский. А что такое фотограф в это время? До появления "лейки"* было еще десять лет. А вообще-то компактные фотоаппараты стали пригодны для серьезной съемки только в тридцатых. Пока же аппарат представлял довольно тяжелый ящик, да плюс к нему - деревянный трехногий штатив. Так что фотографам было нелегко. Я их понимал. Был у меня период в жизни, когда я бегал по пересеченной местности с "Бетакамом"** на плече. Тоже тот еще гроб. И ведь нынешние аппараты были не менее хрупкими, чем "Бетакам".
Так что машина была необходима.
(* "Лейка". Первый в мире узкопленочный компактный фотоаппарат. В коммерческую продажу поступил в 1926 году, однако переворот в фотографии наступил позже - в середине тридцатых, с появлением "Лейки-2". Аппарат вышел очень удачным. В СССР были его клоны - "ФЭД" и "Зоркий". Автор этих строк предпочитал модификации "Зоркого" зеркалкам типа "Зенита" и "Konica" аж до самого появления цифровок.
** "Бетакам". Популярный стандарт для профессиональных видеокамер, их все видали. До сих пор является самым распространенным на телевидении, хотя постепенно и вытесняется цифровками. Бетакамовская камера достаточно тяжелая и весьма массивная. Таскаться с ней - примерно то же, что с ручным пулеметом. Только камера более хрупкая. По поводу биографии ГГ. Журналисты не всегда могут воспользоваться услугами оператора, иногда приходится снимать самим.)
А чего мы поперлись в эту самую Лугу? Наблюдать встречу рабочих и матросских отрядов с казачками генерала Крымова.
Корниловщина началась в этой истории раньше. Так, знаменитый манифест Корнилова появился в печати 12 августа*.
(* В РИ обращение Корнилова появилось 23 августа).
Первоначально история шла несколько иначе. Всё-таки у власти было не левое правительство Керенского, а старое - князя Львова, которое оставалось кадетским, хотя к этому моменту изрядно разбавленное левыми. Так что генерал действовал гораздо решительнее и жестче. Он просто потребовал поставить его во главе страны. Впрочем, манифест был примерно тем же самым. Из него я понял, что прозвище Корнилова - "лев с головой барана" -- вполне оправданно. В данном документе Корнилов обещал запретить забастовки на железной дороге, поставить на всех крупных станциях военные суды, которые давили бы выступления силой оружия.
Ну не идиот ли? Да где он рассчитывал взять столько солдат, готовых стрелять в рабочих? Не 1905 год стоял на дворе. И вообще. Это ж надо додуматься до такого - попытаться наехать на ВИКЖЕЛЬ, мощный профсоюз железнодорожников, у которого было полно амбиций -- и сдаваться он не собирался. К тому не знал генерал, что кроме обычной забастовки бывает и итальянская*. Не говоря уже о саботаже.
(* Итальянская забастовка - форма рабочей борьбы, при которой рабочие начинают работать, строго следуя всем инструкциям. Обычно в этом случае работа замирает.)
Так что Корнилов в любом случае получил бы в случае прихода к власти полный паралич транспорта. И значит - ни о каком продолжении войны, о котором он так пекся, речь уже не шла бы.
Да и то сказать. Ни один вменяемый политик не грозит репрессиями ДО прихода к власти. Представьте, что Гитлер году эдак в тридцатом честно бы говорил: вот придем к власти, все профсоюзы и партии, кроме своей, запретим, всех несогласных посадим в концлагеря, промышленность и военных поставим под свой полный контроль? Я сомневаюсь, что у нацистов в этом случае что-нибудь бы получилось.
Любой политик, идущий к власти, обещает всем всего и побольше. А уж дорвавшись и укрепившись... Вот тогда и можно начинать. Дескать, извините, ребята, но обстоятельства вынуждают кое-кого посадить, а кое-кого шлепнуть... Такая позиция позволяет разбить потенциальных противников по одиночке. Пока мочишь одних, другие сидят на заднице смирно, веря, что до них не доберутся. Именно так Гитлер и поступил. Сначала разобрался с коммунистами, затем с социал-демократами и профсоюзами, следующими на очереди вышли правые оппозиционеры. А потом уже без проблем построили военных и промышленников.
Что касается князя Львова, то он блеял что-то невнятное. Дескать, так нельзя делать, переть против демократического правительства нехорошо...
Люди, не подкованные в политике, сочли главу Временного правительства трусом и тряпкой. Подкованные же расценили ситуацию по иному - князь попросту сливал власть Корнилову. Чисто по интеллигентски. Собирался жевать сопли до того момента, когда корниловцы не вошли бы в Петроград. А там заявил бы - дескать, ничего не поделаешь, мы подчиняемся силе...