Журналисты не отдыхают
Шрифт:
Вот что было хорошо сразу после переворота - в тогдашнем бардаке можно было пробить любую идею. Правда, принцип был: инициатива наказуема исполнением. Но у "Рабочей окраины" имелась кое-какая корреспондентская сеть, так что мы не с нуля начали. Под шумок запихали под крышу новой структуры, которая подчинялась непосредственно ЦК, и свою газету. Это, как сказал нам Миша, мы хорошо подсуетились. Потому что к середине лета главной проблемой в издательской деятельности стал дефицит бумаги. А нам-то выделяли без вопросов.
Кстати, пока мы болтались на бронепоезде
Да и не только мы старались. Миша тоже на заднице не сидел - так что мы получили отличную сеть. Причем, многие из наших были коммунистами, левыми эсерами и анархистами - так что под пули ради информации они лезли без вопросов. И с другой стороны - высокий статус позволял корреспондентам вламываться к разному партийному начальству. В общем, Миша, следуя моим светлым указаниям, создавал информационного монстра. Поясню для тех кто не понял - информационная служба - это скелет любого медиахолдинга. То есть, структуры информационной войны. Собственно, в моей истории коммунисты и сами до многого дошли - только позже. Так я потороплю события.
Причем, ставили мы дело так, что попробуй кто у нас его перехватить - он получил бы только "сдувшийся шарик".
Первым наши труды по достоинству оценил, конечно, товарищ Сталин. Но и Ильич был очень доволен. Ведь, кроме всего прочего, информагентство давало возможность получать информацию с мест помимо партийных структур. А Ленин был кем угодно, но не дураком. Он очень быстро понял, что сообщения товарищей частенько не соответствуют действительности. Так что дополнительная система контроля была не лишней. А ведь эта инфа могла принести пользу в том числе и партийных разборках.
Но ещё один эффект оказался неожиданным и для нас.
...Сразу же после переворота большевики с удивлением обнаружили, что в обеих столицах околачивается множество иностранных журналистов. Мало того - стали прибывать подкрепления. В этом не было ничего удивительного. Перспектива надвигающейся революции во многих странах в это время воспринималось очень серьезно. Одни ждали великие потрясения с надеждой, другие с ужасом, третьи хотели понять - как этому явлению противодействовать... Так что интерес к событиям в нашей стране оказался куда выше, чем мне раньше казалось.
Но! Эти самые события разворачивались по всей огромной стране. У большинства иностранцев хватило ума не лезть самим на наши просторы. У кого смелости было больше, чем мозгов - как писал Константин Симонов "помянуть нам впору мертвых репортеров". Кстати, когда я собирался отчаливать на бронепоезде, знаете какие мне деньги предлагали, чтобы я того или иного журналюгу взял с собой?
Так что мы оказались монополистами на информацию.
– - Ты не представляешь, иногда наши секретарши не успевали распечатывать ростовки*, -- рассказывал Миша.
(* Слово ввел ГГ. Переиначенное "тассовка". Так при СССР журналисты называли информашки ТАСС, рассылаемые
И получилось, что за бугром СМИ ориентировались на нашу подачу событий. В Европе уже начали шустрить антибольшевистские силы - пока, в основном, те, кто болтался в составе разных представительств в странах Антанты и первые эмигранты. У них наша работа вызывала истерику. Но возразить-то было нечего. Слишком многие хотели читать про Россию.
– - Вот так и живем, -- подвел итог Миша.
– Слушай, а может, нам название поменять? А то ведь мы поддерживаем тех, кто сидит не на Выборгской стороне или Пресне, а в Кремле.
– - Подождем. Бренд есть бренд, -- не согласился я, вспомнив "Комсомольскую правду" моего времени. Она ведь не имела никакого отношения ни к одному из шести существовавших в моё время комсомолов. (Слово "бренд" я уже давно ввел в обиход.)
– - Тогда давайте выпьем за нашу газету. Эх, тебя, Сергей всё-таки очень не хватает. Может, как-нибудь мне договориться, чтобы ты тут работал?
– - Боюсь, не выйдет. Я думаю, скоро мне предстоит работа как раз на стыке двух видов моей деятельности.
– - Даже так. Андрей, я так понимаю, Красная Армия в ближайшие два-три месяца не сможет двинуться на этих уродов в Сибири?
– - Да, вряд ли. Сил мало. Доигрались в добровольчество, мать их*.
(* Напоминаю, что история идет совершенно не так, как в РИ.)
– - Ха, значит, придется вам ехать на премьеру замечательной фильмы "Спаситель Отечества. Часть 2."
– - А он появится в Сибири?
– Спросила Светлана.
– - Раз уж не успели их задавить - обязательно. И скоро. Таковы уж особенности революций.
Светлана слушала Мишу с некоторой иронией. Когда моя подружка выпивала, в ней просыпалось ехидство. Точнее, её анархистский взгляд на мир. Он заключался в том, что Светлана категорически не признавала "исторических закономерностей", считая, что все они высосаны из пальца, а на самом деле жизнь идет непредсказуемо. Она любила говорить:
– - Обосновать можно всё, что угодно. Есть у меня один такой знакомый комиссар, он что надо, то и обоснует. А вот вспомните - прошлым летом и большевики, и питерские анархисты считали, что произойдет рабочая революция. А в стране произошла крестьянская революция не по Марксу, а по Бакунину. И большевики её возглавили. Говорят, Кропоткин за голову хватается, никак не может понять, как это случилось...
Вот и теперь Светлана смотрела на Мишу с большим сомнением.
– - Значит, придет новая сильная личность? А может, ты и имя можешь назвать?
– - С большой долей вероятности, как говорят математики. Колчак Александр Васильевич, бывший командующий Черноморским флотом.
Я чуть не подавился бастурмой, которую пережевывал. Да у Светланы ехидство улетучилось. Миша, хоть и производил на постороннего человека впечатление болтливого еврея, на самом деле был очень скрытным парнем. И подобными заявлениями не разбрасывался. Впрочем, это профессиональная журналистская черта. Факты держи при себе.