Журналисты не отдыхают

Щербаков Алексей Юрьевич

– - Если бы Христос пришел сейчас, он пошел бы к вам.

А в самом деле. Вон в США в шестидесятые годы ХХ века был очень популярен плакат - изображение Иисуса с надписью "Разыскивается особо опасный анархист". А разве не так?

Но в любом случае Церковь всё-таки являлась политической силой. И раз позвали - надо ехать. Пока что Советская власть и Церковь находились в состоянии, так сказать, вооруженного нейтралитета.

Дорога в Сергиев Посад была непростая для машины этого времени. Но всё рано или поздно заканчивается - и я с некоторым даже понтом подкатил к резиденции Патриарха.

Приняли меня без промедления.

Я

прошел в кабинет, где увидел немолодого человека. Встреча была, как договаривались, неофициальной. Так что был он в "домашнем" -- то есть, в черном подряснике без всяких там регалий. Выглядел он устало, но судя по внимательному взгляду, которым меня "срисовал", человеком Патриарх был серьезным.

– - Здравстувйте, Ваше святейшество.

– - Здравствуйте, Сергей Алексеевич. Присаживайтесь.

Я сел в большое и навороченное, но не слишком удобное кресло. Патриарх некоторое время глядел на меня, а потом начал.

– - Сергей Алексеевич, вот вы, насколько я знаю, атеист, но ко мне обратились как положено у православных.

– - Так я и к генералу Пепеляеву обращался "ваше превосходительство". Как говорят военные, по Уставу.

– - Это хорошо, что вы со своим уставом в чужой монастырь не лезете. В отличие от многих ваших товарищей.

– - Товарищи у нас есть разные, это верно. Но ведь и священники разные попадаются. Вот мы у одного посреди голодающего уезда нашли огромные запасы зерна. Его отче давал в рост, под двести процентов. Это такое теперь христианство? Но давайте так. Я - не работник НКВД. Если у вас есть претензии к власти - то обратитесь к товарищу Дзержинскому. Я занимаюсь идейно-политической работой. Так что по этому поводу какие у вас ко мне вопросы?

Патриарх усмехнулся.

– - Да, вы, большевики, не любите ходить вокруг да около. Я не зря захотел побеседовать именно с вами. Вы человек очень интересный. Вот как именно вы видите отношения власти и Церкви?

– - Я лично выступаю за полную свободу совести. Кто хочет молиться - пусть идет и молится. Кому хочет.

– - Но вы будете проповедовать атеизм?

– - Да, будем.

– - Но ведь это подрыв нравственных устоев народа.

Во мне начинало закипать бешенство. В конце-то концов мы не на официальной встрече.

– - А то, что ваши священники благословляли расстрелы крестьян у Колчака - это как? Послушайте. Давайте честно. Вы ничего не смогли противопоставить крушению великой страны. Ничего! Потому что большинство из вас слишком любило вкусно кушать и хорошо жить при той власти. Когда вас отделали от государства, вам сразу стало плохо, вы начали поддерживать всех наших врагов. Но я понимаю историческое значение Церкви. Так что я войны не хочу. Но если вы хотите... Вы получите войну! А закон войны один - уничтожить врага. Я не стану, подобно французским якобинцам, призывать расстреливать священников и жечь церкви. Я поступлю проще. Структуры РОСТА напомнят жителям России, что реакционный царь Алексей Михайлович в интересах феодально-помещичьего класса провел церковную реформу. И потому возник раскол. А истинно русское Православие много лет томилось под пятой царского режима. Вы думаете, не найдется ученых богословов, которые это грамотно обоснуют? Да я завтра отдам распоряжение основать журнал "Наука и религия", где они будут выступать. И проповедников мы найдем. Раскольники-то ведь только и ждут, чтобы мы к ним обратились. И что вы думаете - когда

народу объяснят, что, дескать, ошибочка-то вышла, креститься надо двумя перстами... Многие ли за вас останутся? А среди вас многие ли готовы пойти на костер?

Такого поворота Тихон явно не ожидал. Он был явно готов, что я буду ему грозить разными карами, и, возможно, даже стучать по столу рукояткой Маузера. Патриарх трусом-то не являлся. С воинствующим атеизмом он был готов бороться. В моей истории попов атеисты победили, но он-то об этом не знал. Он думал, что сможет нагнуть большевиков своим духовным авторитетом. Но, честно говоря, победили большевики очень коряво.

А так? Вот в моё время попы говорили - "вековая традиция Православия". Так вот она - именно вековая традиция! А какие-то гады устроили раскол. Протопопа Аввакума убили, фашисты. Так что Советская власть призовет поддержит тех, кто выступает за возвращение к нашей настоящей, народной вере.

На самом деле меня всегда веселило подлое поповское лицемерие. Устроили раскол, то есть революцию ради своих шкурных интересов - а когда такое же сделали другие - так это извините нельзя. Они старообрядческие книги и иконы жгли - а когда их реликвии стали передавать в музеи и библиотеки - это видите ли святотатство. Я атеист - но мне протопоп Аввакум нравится больше, чем слетевший с катушек на почве мании величия Никон.

Я чуть не заржал, представив, что если такое и вправду сделать - сколько у меня в приемной будет толпиться представителей многочисленных старообрядческих "согласий". И как они будут лупить друг другу морды, выясняя, кто из низ самый православный. Вспомнив это, я продолжил:

– - Так нам даже будет лучше. Есть много старообрядцев, которые уже приняли Советскую власть без всяких там разговоров. Разумеется, никто не станет возражать и против вашей веры.

В моей истории большевики действовали несколько по иному, поддержав так называемых "обновленцев" -- попов, стремившихся к церковной реформе. И Тихону пришлось прогнуться. Но возврат "к старой вере", по-моему, красивее. Тем более, что у раскольников огромные капиталы. Добраться до которых у большевиков руки коротки. А, может, и в самом деле, вместо нэпа попробовать вот так?

Патриарх, уж на что был крепкий и изощренный в политике мужик, но в его глазах мелькнуло смятение. Потому что перспектива-то и в самом деле была страшная.

– - И вы ведь это сделаете...

– - Я если что говорю, то всегда делаю. Попусту болтать мы, большевики не приучены.

Патриарх задумался. Разумеется, я не рассчитывал, что он станет меня уверять в своей лояльности. Не те фигуры. Всё-таки я по сравнению с ним - мелкий чиновник. Но что он задумается - а стоит ли пытаться гадить власти - это точно. И это хорошо. Ведь в той истории именно Тихон объявил войну. А коммунисты отбивались... Уж извините, как умели.

Вдруг Патриарх сказал:

– - Сергей Алексеевич, а ведь вы не атеист. Как и лучшие из ваших товарищей. Мы верим по-разному. Но... Бог поймет.

На обратном пути я думал над словами Патриарха. А ведь в самом деле. Был бы я просто авантюристом... Кайф от власти я не испытываю. Тоже мне радость - с любимой девушкой толком не пообщаться. По умному - надо было в октябре семнадцатого натырить золотишка и двинуть в бега. А ведь теперь перспектива того, что меня вскоре вынесут вперед ногами, чем дальше, тем больше. Не враги убьют, так свои.