Жуть ночная
Шрифт:
Я отпрянула всего на шаг и картинка вновь переменилась: летний cад, двое детей, машущие из его глубины руками и зовущие меня ...
Но морок больше не имел надо мной власти. Пятясь, я отступала, пока не упёрлась в стену, по стеночке, боком добралась до двери в свою комнату и ... опять хруст под ногой. Картина меняется.
Соседка скорчилась, как обезьяна, опираясь передними лапами о порог. Таких когтей я и у волков в зоопарке не видела. Пасть её просто сводило от ярости, а по жёлтым клыкам стекала голодная слюна. ОНО было готово бросится на меня, но что-то ей мешало. Словно стеклянная, непреодолимая стена отделила страшную комнату от коридора. Дрожащими руками я нащупала ключ, не теряя из виду пожирающего меня глазами монстра открыла дверь, краешком глаза заметив неровную, белую, словно насыпанную полосу у себя под ногами. Я наклонилась, коснулась её пальцем...
Соль?
Попробовала на язык.
Точно.
Так вот что спасло меня от морока. Додумать мысль я не успела. Дверь за моей спиной подалась во внутрь и я мышью шмыгнула в безопасность своего обиталища.
Дети спали. Я скинула обувь и не раздеваясь, с головой закутавшись в одеяло, уснула в кресле. Разбирать сумки и тем более идти для этого через коридор на общую кухню было выше моих сил. Поднял меня будильник. Пора собирать сына в школу.
Первый взгляд - на "витрину красивой жизни". На мою витрину! Распакованная пачка соли среди бутылок сразу бросилась мне в глаза. Да, бутылки...
Нежно и осторожно я высвободила из сумки подарок: бутылку "Бейлиса". От прикосновения к гладкому стеклу леденцово-кофейного цвета сладкая дрожь бежит по телу, стряхивая с души всё мрачное и жуткое. Бриллиант моей коллекции! Нет, не бриллиант, звезда!
– Мам, - голос сына отрывает меня от блаженного созерцания.
– Мы нечаянно соль ...
Да уж, времени на мечты всегда не хватает. Нечаянно говоришь? Ровными дорожками?
– Нечаянно значит нечаянно. Бывает. Все мы люди, - безмятежно поддерживаю я его, всё ещё с умилением любуясь дареной бутылкой.
– Ну, в общем, не совсем ...
– сын пристально следит за выражением моего лица, но у меня даже в мыслях нет препятствовать готовящемуся признанию.
– Мам, это... оно под дверью ночью скребётся. Страшно.
– А соль помогает?
– поддерживаю и подталкиваю я его.
– Да, когда под её дверью. Я сам соль купил ...
– Да?
– Делаю вид, что удивлена.
– Ладно. Компенсирую. Держи деньги.
Мы уже на кухне. Естественно только вдвоём. Обжариваю макароны из холодильника, добавляю сверху кружок варёной колбасы, кетчуп, между делом разбираю сумку: два куска заветренного "пастушьего пирога" с витрины. Хозяин мой - человек добрый: неликвид, как другие, не выбрасывает, отдаёт работникам.
Пирог перед потреблением тоже на сковородке разогреть не мешает. Разогрею. Потом. Для себя. Детям такое давать не стоит.
– Погоди, сына, я с тобой...
– Куда?
– Быстро вскидывается мой старшой. Даже волосы у него на голове вдруг встопорщились, как иголки на еже.
– Я ...
– Да не провожаю я тебя, не провожаю, - утишаю я гордость мальчика.
– В "круглосуточный" надо сбегать, того-сего купить. Ну и соль.
За "круглосуточный" мне нагорит. Там всё дороже, а моя мама ведёт дом твёрдой рукой, только иначе я сейчас не могу. И сын меня понимает, расплывается в счастливой, детской улыбке:
– Ты веришь?
– Я знаю, - бурчу в ответ, закрывая входную дверь.
– Этой ночью ваша соль меня здорово выручила. Сын счастливо улыбается, я тоже улыбаюсь. Счастье, это ведь когда тебя понимают, а счастливым людям даже промозглый, осенний дождь не страшен.
Соседка меня тоже прекрасно поняла. Она стояла в дверях кухни и, истекая бессильной злобой, смотрела, как я, одну за другой, выставляю из пакета в шкафчик пять килограммовых пачек поваренной соли. Соль как всегда сыпалась. Я смела на ладонь пару щепоток просыпавшихся кристалликов, подняла в замахе руку...
Человекообразная мразь враз сбрызнула с порога. Ничего, мы ещё поживём, ещё повоюем, хотя ... Ответ на вопрос я получила ещё до того, как додумала его до конца.
– Кто это соль по коридору рассыпал?
– В руках у мамы веник с совком - вот он ответ.
– Не меньше полу пачки. И под нашими дверьми, и под соседской...
Серая от сора соль с совка сыпалась в мусорное ведро. Я молчала. Да и вы бы также поступили. Попробуй, расскажи нормальному человеку что-то в духе моих видений - мигом в "жёлтом доме" окажешься. А как тогда дети? Как родители? С отцом вот пора гулять идти. И дочку прихватим за компанию.
Глава 5 Комната.
С той ночи соль ежевечерне оказывалась под порогом у соседки. Убирала её утром, пока все на проснулись, я. Дети даже технологию придумали: вдоль порога стелиться длинное полотенце, на него сыплется дорожка соли, утром всё это быстро сворачивается, соль аккуратно стряхивается в литровую банку и "Вася" до следующего вечера. Жаль, что спокойствия мне этот ритуал не прибавлял. Ночь росла, день укорачивался и я чувствовала себя всё более и более неуверенно. Основания для этого были. Во-первых, начал забегать "бывший". Он с аппетитом кушал, пил чай и нудно жаловался на тяготы жизни. Денег нет. (Ну, да, кредит и алименты обходятся дорого.) Жена ворчит, на диване перед телевизором лежать не даёт, заставляет мыть посуду и гладить рубашки. (Я даже зауважала тётку.) А сама, после работы всё норовит в "Однокласники"...
Я терпела его только из-за детей. Они обожали папу, а я не хотела обременять их взрослыми неурядицами. Успеют наглотаться.
Соседка тоже теперь днём в комнате не сидела. Меня-то она избегала, а вот маму с папой ...
– Нам надо серьёзно поговорить...
Дело на прогулке. Мы с папой не торопясь прохаживаемся по дорожкам между сугробами на клумбах во дворе. Дочка затеяла лепить снеговика и сосредоточенно отделяет от горы слежавшегося снега наиболее подходящие, на её взгляд куски. Отец подходит к одной из лавочек, сметает свежую, снежную крупу с доски, садится. Прогулки ему необходимы, как лекарство, если не больше, но он быстро устаёт и потому гуляет только во дворе, возле лавочек и под моим или маминым присмотром.
– Да, поговорить, - повторяет он.
Я тоже обмахиваю скамейку, сажусь рядом. И правильно делаю.
– Соседка хочет комнату продать. Она к сестре, в деревню перебирается.
Оп-па! Вот это кульбит. От удивления я онемела. Тварь хочет убраться! Но радость моя оказалась преждевременной.
– Она предлагает нам выкупить её комнату. Цена приемлемая и даже очень. Я по газетам смотрел.
"Цена приемлемая" - как звоночек в голове. Две комнаты в трёхкомнатной квартире мы купили потому, что цена оказалась "приемлемой и даже очень". Как оказалось: не просто так.