Жюльетта. Письмо в такси
Шрифт:
— А! Вот вы где. Почему же вы прячетесь? Уже время уезжать, — сказала ему Рози, входя.
Он посмотрел по очереди на князя и на г-жу Фасибе и предложил им виски.
— Угощайтесь, — обратился он к ним, — а я пойду вынесу багаж и вернусь.
Князь предложил пойти с ним и помочь ему.
— Да, правильно, — одобрила Рози, — вдвоем вы справитесь быстрее. Андре, не забудьте выключить свет. Вы помните, как мы приезжали позавчера вечером? Помните освещенное окно? Как это было недавно, всего лишь позавчера. А кажется, будто прошло целое столетие.
— Столетие? Вы выглядите гораздо моложе.
Они рассмеялись,
— Я уверен, что у вас нет никакого желания продавать свой дом, — сказал князь Ландрекуру. — Поверьте мне, капризам женщин нужно подчиняться только тогда, когда они не идут вразрез с нашими намерениями. Если мы начинаем размышлять, то мы или подсчитываем, или предаемся отвлеченному размышлению.
— Чтобы не подсчитывать, нужно быть очарованным, — сказал Ландрекур.
— Это, безусловно, лучшее из всех состояний, лучший из всех видов восторга, — ответил князь.
Ландрекур вздохнул:
— Иногда думаешь, что у тебя есть какие-то гарантии от несчастья, а в результате обнаруживаешь, что несчастье тебе гарантировано.
— Философия — это всего лишь один из способов увещевать меланхолию, — продолжил князь д’Альпен. — Нужно обладать мужеством, чтобы заставить ценить свои вкусы: это для счастья более важно, чем дух жертвенности.
Группируя багаж в прихожей, они договорились встретиться в Париже, и Ландрекур еще пригласил князя погостить у него в «Доме под ивами». Тот принял приглашение и обещал приехать попозднее, «среди зимы, когда деревня прячет в себе будущий взрыв красок». Между тем Рози, оставшейся одной, стало скучно. Она вышла из библиотеки и остановилась около них.
— А где мы будем ужинать? — спросила она. Князь предложил ресторан «Маленький барабанщик».
— Да, да, в «Маленьком барабанщике», — поддержала она и, чтобы поторопить их, добавила: — Андре, я буду ждать вас в машине. С вами я приехала, с вами и уеду. Первую половину дороги мы проделаем вместе.
Она открыла дверь во двор, вышла и стала блуждать взглядом с тем оторопелым выражением на лице, которое у нее, наверное, появилось бы, если бы, войдя в свою комнату, она не обнаружила бы там своей кровати, затем обернулась и посмотрела на дом.
Ландрекур и князь стояли в этот момент на пороге. Опустив головы и глядя на носки ботинок друг друга, они соревновались в вежливости.
— Прошу вас, — говорил князь.
— Только после вас, — отвечал Ландрекур.
— Ну пожалуйста.
— Ни за что на свете.
— Ну я очень прошу вас.
— Умоляю вас.
Безразличная к классической галантности этого диалога, г-жа Фасибе прервала его.
— Андре, а где ваша машина? — спросила она.
Оба подняли глаза и посмотрели во двор.
— Где ваша машина? — повторила Рози. — Вы ее видите?
Ландрекур ничего не ответил, но морщины на лбу и поднятые брови свидетельствовали о том, что он пытается найти выход из трудного положения, и губы его уже приоткрылись, как если бы он собирался что-то сказать.
— Столяр, может быть, или же собака, или… — начала было она.
— О! Я вас умоляю, не продолжайте, — сказал он и обратился к князю: — Вор скорее всего остановится у первой же автозаправочной станции; только что, когда мы возвращались, я боялся, что у меня кончится бензин.
Он отнес свои чемоданы обратно в прихожую и сел рядом с Рози в машине князя.
— Вы не будете на меня сердиться за то, что я оставляю вас одного? — спросила она его. — Если бы я осталась, я бы только мешала вам.
— Мешала — это не то слово, — сказал он. — Кто знает, может, завтра мы встретимся в Париже.
По дороге князь и Ландрекур говорили только о ворах и ограблениях. Рози постоянно прерывала их своими восклицаниями:
— О! Замолчите, я вся дрожу, хотя мне стоило бы уже привыкнуть к ворам и привидениям.
Ландрекур попросил остановиться в городе около комиссариата полиции, вышел из машины и поцеловал руку Рози, которую та ему протянула.
— До свидания, моя дорогая, — сказал он. — Мне очень грустно, что у вас останется такое нехорошее воспоминание о моем доме.
— Не надо грустить, — отвечала она, — я удерживаю в памяти только хорошие воспоминания.
Этот ответ очень понравился Ландрекуру и вызвал у него угрызения совести.
— До свидания, дорогой друг, — стал прощаться с ним и князь, — я не забуду вашего приглашения, и в любом случае мы скоро увидимся.
— Да, да, скоро, да, очень скоро, — сказал он и, когда они отъехали, помахал им вслед шляпой. Затем посмотрел на часы и медленно пошел в сторону вокзала.
Уже издалека среди других стоящих на площади машин он увидел свою, что, собственно, не стало для него неожиданностью. В носовом платке Жюльетты, привязанном к ручке одной из дверец, он обнаружил ключ зажигания, сел в машину и отправился домой. Но по мере того, как он удалялся от вокзала, чувство, похожее на сожаление, заставило его сбавить скорость; ему казалось, что само его сердце сопротивляется ему. Какой урок он преподает Жюльетте, удалившись сейчас от нее, и какой урок он преподает себе, прекращая то преследование, продолжить которое ему подсказывало его сердце? Он остановился и положил голову на скрещенные на руле руки. Но все, что он знал, о чем догадывался и чего желал, мешало ему думать. Он сел прямо, резко расправил плечи, развернулся и поехал в город. Не обращая внимания на прохожих, которые вздрагивали и замирали в испуге по обе стороны улицы, старательно катил к вокзалу, светящиеся часы которого уже виднелись вдалеке, когда его машина вдруг начала сначала покашливать, потом замедлила ход и наконец остановилась. Тогда он бросил ее прямо посреди улицы и побежал. Неужели вот эта самая минута похитит у него Жюльетту? Неужели ему теперь придется искать ее в течение нескончаемых часов? Найдет ли он ее когда-нибудь?
На платформе, сидя под фонарем, Жюльетта в ожидании поезда читала газету и грызла яблоко. Ландрекур подошел к ней, забрал у нее газету и, не говоря ни слова и даже не глядя на нее, взял за руку и повел за собой. Можно было подумать, что он ведет слепую. Таким образом они дошли до брошенной машины, которую уже обступили зеваки. Несколько молодых людей помогли им подтолкнуть ее до ближайшей автозаправочной станции, и вскоре Жюльетта уже сидела рядом с Ландрекуром в машине, направлявшейся к «Дому под ивами».