Жюльетта
Шрифт:
– А вы озорник, мой милый! – и Екатерина шутливо погрозила мне пальчиком.
Прежде всего вывели предметы похоти, предназначенные для предварительных развлечений. Их было двенадцать человек: шесть девиц пятнадцати-шестнадцати лет редкой красоты и шесть зрелых уже мужчин ростом около двух метров, с членами толщиной в руку и столь же устрашающей длины.
– Устраивайтесь удобнее, – сказала мне Екатерина, – и наблюдайте за моими наслаждениями на расстоянии; можете заниматься мастурбацией, если хотите, но мне не мешайте. Я продемонстрирую вам пример самого циничного разврата, потому что цинизм – это часть моего характера.
Девушки
Вслед за тем выступили вперед мужчины и тоже вооружились розгами; пока они работали, девицы целовали их в губы и массировали им члены. Когда тело царицы стало сплошь розовым от порки, ее натерли водкой, и она уселась на лицо одной из девушек; вторая, опустившись на колени между ее пухлыми бедрами, лизала ей клитор, третья впилась губами в ее рот, четвертая сосала набухшие соски, а двух оставшихся Екатерина ласкала руками. В это время шестеро молодцев щекотали девушкам ягодицы своими массивными фаллосами. Признаться, я ни разу не видел ничего более сладострастного и возбуждающего, чем эти восхитительные сцены, которые в конце концов довели царицу до извержения. Она, по своему обыкновению, стонала и громко ругалась по-русски, поэтому я не понял смысла ее богохульств.
Следующий акт разыгрался сразу же после первого. Теперь сама царица ласкала служанок одну за другой и сосала им задние отверстия. Через некоторое время она легла лицом вниз на одного из мужчин, вложила его орган в свое влагалище и подставила зад другому, который принялся содомировать ее; две девушки били содомита кнутом, а все остальные принимали похотливые позы перед ее глазами. Таким образом, все шестеро чистллыциков обработали царицу и спереди и сзади, после чего она своей рукой вставляла члены в оба отверстия каждой девушки и страстно облизывала каждый инструмент, выходивший из пещерки наслаждения. Потом, раскинувшись на софе, принимала, одного за другим, своих оруженосцев: они укладывали ее царственные ноги себе на плечи и атаковали ее с фронта и тыла, а тем временем девушки опускались на четвереньки и мочились ей в рот. Во время этой сцены блудница извергла ещё одну порцию спермы и подозвала меня. Я сдерживался из последних сил, танталовы муки были пустяком в сравнении с моими, и царица, весьма довольная моим видом, спросила с издевкой:
– Ну и как, ты уже готов?
– Посмотри сама, сука! – взорвался я.
Этот дерзкий ответ привел ее в неописуемый восторг.
– Ну что ж, – продолжала она, поворачиваясь ко мне задом, – моя жопка в твоем распоряжении. Она уже полна, но там найдется место и для твоих соков.
Пока я ее содомировал, эта развратная женщина с упоением лобзала языком и губами ягодицы своих рабынь. В какой-то момент мои ладони ухватили упругие груди Екатерины, и я не смог сдержать бурное извержение. Тем не менее императрица запретила мне покидать ее задний проход и приказала своим копьеносцам прочистить мне седалище. Когда ее приказание было исполнено и когда моё семя изверглось три раза подряд почти без перерыва, Екатерина сказала:
– Я утомилась и должна сделать передышку.
Мужчины встали на четвереньки, их оседлали девушки, и таким образом, в нашем распоряжении оказались шесть пар соблазнительно торчащих задниц. Екатерина вооружилась кнутом – очень эффективным орудием флагелляции, сплетенным из бычьей кожи, – и своей королевской рукой венценосная шлюха выпорола присутствующих, да с такой яростью, что их кровь забрызгала всю комнату. В продолжение этой экзекуции мне было поручено пороть царицу гибкими березовыми прутьями, и после каждых двадцати ударов я должен был опускаться на колени и облизывать ей ягодицы и анус.
– Довольно, – наконец произнесла она, – теперь будем истязать этих тварей по-настоящему; я получила от них удовольствие и хочу, чтобы они хорошенько помучились.
Мужчины схватили девушек и положили их на пол, широко растянув им ноги в стороны; кнут Екатерины несколько раз со свистом опустился на зияющие вагины, из которых тотчас брызнула густая темная кровь. Потом девушки таким образом держали мужчин, и царица окровавила им члены и мошонки.
– Что теперь с ними делать? – сокрушенно, с притворным сожалением спросила она, опуская кнут. – В таком состоянии это быдло ни на что не годится, разве что на корм червям; ты можешь позабавиться с ними, Боршан, они – твои, а я погляжу, как ты будешь это делать.
Под моим руководством девицы снова привели мужские органы в надлежащее состояние, и каждый из них ещё по два раза совершил со мной содомию, я, в свою очередь, также побывал во всех двадцати задницах, заставив их принимать разнообразнейшие позы и композиции; Екатерина непрестанно мастурбировала, наблюдая за происходящим.
Когда я обошел всех челядинцев – и мужчин и женщин, – она поднялась и предложила перейти к вещам более серьезным.
Она взмахнула рукой, и в комнату вошли обреченные жертвы. Но каково же было моё удивление, когда я увидел, что один из вошедших, как две капли воды, похож на сына императрицы.
– Надеюсь, – сказала она, заметив моё замешательство, – что ты понял моё намерение.
– Насколько я могу судить, именно на нем вы собираетесь испытать яд, потому что этот юноша вполне мог бы сойти за близнеца царевича.
– Совершенно верно, – кивнула Екатерина. – К великому сожалению, я не смогу присутствовать при агонии моего сына, и этот мальчик даст мне возможность как бы заранее увидеть ее. Такая иллюзия доставит мне большое наслаждение, и будь уверен, что соки мои прольются потоком.
– О восхитительное создание, – не удержался я, – какая жалость, что вы не королева всей земли, а я не ваш министр!
– Да, – подхватила императрица, – мы с тобой совершили бы великое множество злодеяний и жили бы на планете, населенной нашими жертвами...
Прежде чем приступить к серьезным, как она выразилась, вещам, Екатерина заставила всех четырех юношей содомировать себя, я по очереди содомировал их, а двенадцать челядинцев пороли и ласкали нас или принимали бесстыдные позы.
– Эти шестеро молодцев, с которых мы начали свои утехи, – объяснила мне царица, – мои личные палачи, и ты увидишь, как они будут работать вот с этой четверкой. Ну, а эти девки, – презрительно добавила она, – просто рабочий скот. Может быть, ты желаешь принести кого-нибудь из них в жертву? Если так, выбирай, а остальных я отпущу, чтобы мы могли в спокойной обстановке позабавиться медленной смертью этих несчастных.
Я выбрал парочку самых очаровательных, и в комнате осталось только четырнадцать душ: шестеро палачей, столько же жертв и мы с царицей.