Зима в Эдеме
Шрифт:
– Прошу покорно просветить, – начала Энге. Эрефнаис ответила жестом внимания. – Перед нами берег теплого и вечного Энтобана. Но известно ли, в каком именно месте мы находимся?
– Где-то здесь. – Эрефнаис держала карту между большими пальцами одной руки и показывала пальцами другой. Энге внимательно следила. – Мы пойдем на север вдоль берега, – сказала Эрефнаис, – мимо Йибейска к островам Икхалменетса.
– Не сочти меня назойливой, если я попрошу сообщить, когда мы будем возле Йибейска.
– Будет сделано.
…Через два дня они приблизились к городу. Вейнте" тоже интересовал Йибейск. Она стояла в заднем конце плавника, Эрефнаис
Утром она услышала разговор Эрефнаис с одной из членов экипажа и всем телом затрепетала от гнева. Она должна была догадаться.
– Они исчезли, Эрефнаис, все пятеро. Проснувшись, я увидела, что ни одной нет на месте. Их нет ни внизу, ни наверху.
– И ты ничего не заметила?
– Ничего. Сегодня я проснулась первой, чтобы заступить на вахту… Просто уму непостижимо.
– Вовсе нет! – громко выкрикнула Вейнте", и говорившие вздрогнули. – Непостижимо то, что я не догадалась об этом. Им прекрасно известно, что в Икхалменетсе их не ждет ничего хорошего. Они хотели укрыться в Йибейске. Поворачивай назад, Эрефнаис!
Вейнте" говорила повелительным тоном, властно выпрямившись. Но Эрефнаис и не подумала повиноваться, а лишь неподвижно застыла. Словно окаменели и члены экипажа; каждая одним глазом наблюдала за говорившими. Вейнте" знаками выражала срочную необходимость, требовала повиновения, грозила гневом, словно грозовая туча, возвышаясь над низенькой Эрефнаис.
Это сгорбленной-то, приволакивающей ногу Эрефнаис своевольничать? Однако ее мало интересовал конфликт бывшей эйстаа и Дочерей Жизни. Энге была добра к ней, никогда не обижала… Эрефнаис мало что слыхала о Дочерях Жизни, и они не вызывали у нее беспокойства. Хватит крови, она была уверена в этом, а в каждом движении рассвирепевшей Вейнте" сквозило желание убивать.
– Следуем прежним курсом. Мы не повернем. Пассажир может быть свободен.
Она повернулась и пошла прочь, и только хромота не давала ей в полной мере выразить чувство удовольствия и торжества.
Вейнте" застыла в отчаянии. Она здесь не распоряжалась – как, впрочем, нигде отныне, мрачно напомнила память, – не могла она прибегнуть и к силе. Экипаж не допустит этого. И она замерла, пытаясь побороть холодный гнев. Логика выше, сейчас не время для чувств. Деваться некуда – теперь она ничего не могла сделать. Энге и ее подруги сумели скрыться… пока. Но это неважно. Они еще встретятся, и возмездие будет мгновенным. Об Эрефнаис тоже пока придется забыть. Не стоит и думать о пустяках. Она должна думать о месекеи и о тех больших делах, что ей придется совершить. Своих целей она может добиться, лишь тщательно спланировав действия, выбросив из головы ненужные эмоции. Всю жизнь ей приходилось сдерживать свои чувства, и она только удивлялась обретенной силе. А все этот устузоу… Он погубил ее покой, обрек ее на вечную ненависть. Это из-за Керрика и его родни она стала такой. Она не забудет. И пока будет сдерживать гнев. И только однажды… Ненависть надо таить в уголке сердца. Чтобы однажды предаться ей.
Так думала она и постепенно успокаивалась; тело вновь становилось
– Помоги беспомощному самцу, великая Вейнте", – захныкал самец, тщетно дергаясь в мертвой хватке Акотолп.
– Да, я помню тебя по ханане. – Вейнте" заинтересовал мяукающий голос самца. – Ты и есть певец Эсетта, не так ли?
– Вейнте", вечно первая, потому что она помнит имена всех, от нижайшего до высочайшего. Но теперь несчастному Эсетте не о чем петь. Эта толстая вытащила меня из ханане, волокла меня через вонючий туман, мешавший дышать, едва не утопила по пути к урукето, а теперь больно стискивает мою руку. Я пытался говорить, просил, чтобы она меня отпустила, пока не умерла.
– А почему ты не умер? – грозно спросила Вейнте".
Эсетта взвизгнул и отшатнулся.
– О великая Вейнте", почему ты хочешь смерти ничтожнейшего?
– Не хочу, но остальные ведь умерли. Храбрые иилане" Алпеасака умерли, когда умер их город.
И тут Вейнте" вдруг почувствовала страх. Они умерли, а она? Почему она осталась жива? Верной Сталлан она сказала тогда, что они остались живы лишь из ненависти к устузоу. Так ли? Неужели этого довольно, чтобы выжить, когда умерли все? Она мрачно поглядела на Акотолп и только сейчас начала понимать, в каком состоянии та находится. Сомнение в жизни, сопротивление смерти. Акотолп случалось работать во многих городах, и она не была всей душой предана одному из них. Но она была ученой, а потому знала, что смерть может наступить в любой момент. Сейчас в этом оцепеневшем теле шла борьба. Только силой воли удерживала себя Акотолп среди живых.
И когда Вейнте" поняла это, в нее словно влились новые силы. Если эта толстуха может жить, если у нее хватает сил для этого, на что будет способна она сама, обладающая силой воли эйстаа… Она может жить, она будет жить… и снова править. Ей это по силам!
И Вейнте" в победном жесте подняла обе руки и полоснула когтями неподатливую стенку. Перепуганный стон проник в ее сознание, и она посмотрела вниз, на скрючившегося на полу Эсетту. Желание пришло мгновенно.
Она нагнулась и сильной рукой разжала пальцы ученой. Он начал торопливо благодарить, но она грубо возбудила его и уселась на него верхом.
Акотолп продолжала сидеть в той же позе, но один глаз вдруг медленно повернулся и уставился на соединившуюся пару.
После трудов праведных Вейнте" решила поспать. Проснувшись, она сразу увидела жирную Акотолп, которая пыхтя лезла наверх, в плавник. Вейнте" огляделась, самца не было видно – спрятался, должно быть. Она с усмешкой шевельнулась при этой мысли и вдруг почувствовала, что от мысли об Эсетте сон оставил ее. Урукето качнулся на высокой волне, и внутрь плавника проник яркий солнечный луч. Вейнте" окончательно проснулась и встала, зевая и потягиваясь. Свет манил ее к себе, и она неторопливо поднялась наверх. Там стояла Акотолп, зрачки ее при ярком свете превратились в две узкие щелочки. Она поглядела на Вейнте" и быстро зажестикулировала, выражая радость и благодарность.