Зима в раю
Шрифт:
– Но где же ваши инструменты? – спросил я. – Ну, все эти щетки, веревки, грузы и тому подобное? Если вы скажете, где их найти, то я схожу за ними.
Пеп выпалил нечто, что я смог идентифицировать как залп ругательств на местном диалекте, а затем рявкнул:
– Просто повесьте простыни в доме, как я вам велел. Все, что мне понадобится, я принес с собой в сумке. Comprende?
Элли заспешила вслед за мной, когда я направился в дом выполнять задание Пепа.
– В чем все-таки дело? – вопросила она испуганно. – У него плохое настроение сегодня, да?
– Да,
– Что, еще одна важная вещь, которую не сделал сеньор Феррер?
– Весьма вероятно. Но давай-ка закроем топку камина какими-нибудь простынями, и поскорее, а то старый Пеп взорвется от злости там на крыше.
Элли помогла мне сделать все необходимое, и я выскочил на улицу, чтобы проинформировать трубочиста о результатах.
– Внутри все готово! – крикнул я.
Я с трепетом наблюдал за тем, как Пеп перебрался с лестницы на крышу и пересек крутой скат без малейшего намека на то, что он испытывает хоть какие-то опасения по поводу плачевного поворота судьбы, неизбежного в случае, если он оступится на скользкой черепице. Добравшись до конька, Пеп оседлал его и устроился перед дымоходом с определенным удобством. Затем он аккуратно поднес открытый конец своего мешка к отверстию в трубе и крикнул мне:
– Bueno, возвращайтесь в дом. И придерживайте края простыней. Поехали! Cuidado abajo! [305]
305
Аккуратнее там внизу! (исп.)
Я метнулся обратно в кухню, успев только заметить, что Пеп как будто вываливает содержимое своего мешка в трубу.
– Будь осторожна, Элли! – завопил я. – Берегись сажи! Она уже на пути вниз.
До нас донеслось приглушенное скрежетание где-то высоко внутри трубы, за которым последовали хриплые ругательства Пепа.
– Кажется, у него какие-то проблемы с инструментами, – как можно спокойнее сказал я натянутой словно струна жене.
Ужасная сумятица наверху продолжалась. Снова скрежет, снова ругань, стук, лязг, шуршание, глухие удары.
– Что там устроил этот старый лунатик? – ахнула Элли, глядя круглыми от страха глазами на потолок. – Да он сейчас весь дом обрушит прямо нам на головы!
И в этот момент за простынями стали падать в топку первые комья сажи.
– У него получилось, – сказал я, поглаживая Элли по руке. – Наконец-то его оборудование заработало. Я… я только надеюсь, что мы правильно повесили простыни.
Тем временем сумасшедшее барахтанье и царапанье в глубинах дымохода не прекращалось и даже становилось все громче по мере того, как чистящий аппарат Пепа пробирался ниже, проталкивая перед собой, судя по звуку, тонны сажи и куски кладки.
– Должно быть, у него не просто щетка, а какой-то механический прибор, – заключил я. – Хитрый дьявол.
Элли не могла говорить от ужаса.
А машинка Пепа все верещала и колотилась, пока наконец неровный ритм ее загадочных
Мы с Элли ошарашенно переглянулись и опустились на колени у простыней. Во дворе послышались быстрые шаги, потом дверь распахнулась, и в дом ворвался старый Пеп, сипло дыша и рассыпая искры из неизменной папиросы в углу рта.
– R'apidamente! [306] – скомандовал он и бросился к камину срывать простыни. – Скорей достаньте ее оттуда, пока эта дрянь снова не обезумела и не разбросала повсюду сажу. V'amonos! [307]
306
Скорее! (исп.)
307
Давайте-ка! (исп.)
Солнечные лучи, падающие в открытую дверь, прорезали конус света в темном облаке, которое все еще клубилось вокруг камина. Освещенный таким образом, Пеп упал на колени и стал что-то нащупывать в черном ворохе копоти.
– Ага, попалась, грязная сволочь! – зарычал он, ухватив обеими руками свой инвентарь для чистки трубы и отряхивая с него черную пыль. – Fantasma de puta! [308] Больше никогда ты не выставишь старого Пепа дураком, ах ты…
308
Чертово пугало! (исп.)
Бранная тирада Пепа оборвалась на полуслове из-за того, что Элли вдруг испустила леденящий душу вопль.
– А-а-а! – заорала она. – Это… у него в руках… оно шевелится!
Я присмотрелся к покрытому сажей предмету неопределенной формы, и точно, он двигался – едва заметно, но двигался. Затем из черной сажи на меня воззрился круглый глаз. Штуковина для чистки дымоходов была живой!
– Господи! – прошептал я. – Не хочу верить тому, что вижу. Но это правда. Старый греховодник прочистил трубу…
– Подожди, – перебила меня Элли и сжала кулаки, собираясь с духом, чтобы самой разглядеть оживший предмет. – Нет, это невозможно…
– Увы, так и есть.
– Ты же не хочешь сказать…
– Представь себе. И тот клекот, что мы слышали минуту назад…
– Неужели… это было кудахтанье?
– Да. Старый мошенник прочистил трубу курицей! Элли, он засунул живую курицу прямо в наш дымоход!
Жена была настолько возмущена, что выражение ее лица не осталось не замеченным старым Пепом, который обнажил в гордой улыбке свое кладбище коричневых зубов. Ему наконец удалось засунуть сбитую с толку курицу в мешок.