Зимний излом. Том 1. Из глубин
Шрифт:
Дуэнья отодвинула занавеску кареты, за окном в сером холодном мареве виднелся противного вида лес, частые худосочные деревья сплетались в сплошную беспросветную стену. Госпожа Арамона немного посозерцала мелькающую тоску и окликнула нахохлившегося Ларака:
– Господин виконт, как называется эта местность?
– Росный лес, сударыня. – Реджинальд был вежлив и безотказен, на таких возили, возят и будут возить воду. Луиза Арамона не собиралась быть исключением.
– Я всегда думала, что Надор расположен в горах, – сообщила капитанша, никогда о Надоре не
– Горы дальше, – откликнулась Айри, – только они не очень высокие. Не такие, как Сагранна.
Можно подумать, ты бывала в Сагранне, хотя с какой стороны посмотреть. Можно не вылезать за порог и исходить вдоль и поперек полмира. Мысленно. Луиза так и делала, таскаясь в мечтах за своим герцогом по всему Талигу.
– Этот лес навевает тоску, – женщина томно вздохнула. – Удивительно грустное место.
– Только зимой, – колыхнул отнюдь не юношеским пузом Ларак. – Весной здесь чудесно. Особенно когда расцветают примулы.
– Мне кажется, здесь сыро, – перла вперед капитанша, – и много насекомых и змей.
– Да, здесь встречаются гадюки, – Реджинальд выглядел так, словно это он развел ползучую пакость, – и комары, но от них есть средство. Если натереться настойкой из листьев ветропляски, они почти не кусают.
– Если ею часто мазаться, – вмешалась Айрис, – ну... У Ричарда и Дейдри все хорошо, а мы с Эдит задыхаемся.
– Эдит больна? – всплеснула руками Луиза. – Бедное дитя! Когда вы будете жить в Эпинэ, обязательно возьмите сестру к себе. Там такой здоровый климат.
– В Эпинэ? – не поняла Айри. Ну еще бы, наша заговорщица если и собирается замуж, то никак не за жениха.
– Когда кончится война, – уточнила Луиза, – вы же с супругом не станете проводить все время в столице, особенно когда... ваш брак, ммм, принесет плоды.
– Да, конечно, – встрепенулась забывчивая невеста, – мы с Робером уедем в его владения, и я возьму туда Эдит. Робер меня любит, он позволит. Я и Дейдри возьму, и Дейзи. Это моя молочная сестра, она будет рассказывать сказки моим детям.
Вот и славно. Если с Айрис заговорят об Эпинэ, она больше не собьется, а вот виконт... Несчастный влюбленный, особенно такой, как Реджинальд, услышав подобные откровения, должен перемениться в лице, а он и в ус не дует. Неужели в заговоре с кузиной? Вряд ли, просто все понял. Толстяк не обязан быть дураком, да и Манрик в казначействе ослов не держал. Ну да кошки с ним, с влюбленным кузеном, он предан до мозга костей, а вот слуги... Если Айрис примется бегать по замку и целоваться с кормилицами, к вечеру от тайны и хвостика не уцелеет.
– Айрис, позвольте вам дать один совет, – нудным голосом произнесла Луиза, ковыряясь в корзинке с нитками. – Вы не просто возвращаетесь в отчий дом, вы возвращаетесь невестой Повелителя Молний и Первого маршала Талигойи. Я бы посоветовала вам воздержаться от фамильярностей со слугами. Берите пример с вашей достойной матушки и ведите себя как знатная дама.
– Госпожа Арамона права, – внезапно брякнул Наль, – тебе и в самом деле... То есть ты слишком откровенна...
Луиза выдернула из корзинки первый попавшийся клубок, оказавшийся бледно-сиреневым, и глянула на Ларака. Бедняга был красен, как мешок вареных раков. Несчастный, ему бы в какую-нибудь коровушку влюбиться, хотя чего в чужих постелях клопов искать, в своей бы копнулась. Виконт возмечтал о герцогине, делов-то? Мещанка, втрескавшаяся в кэналлийского соберано, лучше, что ли?
Айрис пожевала губами, по привычке оттянув воротник. Девочка была серьезна, как дайта в лесу, сейчас стойку сделает.
– Наль, – ресницы ей нужно красить, ресницы и брови, – я тебе очень благодарна... За все. Ты такой хороший друг, такой... Я обидела тебя тогда, с Бьянко... Но я... Мне было очень плохо.
– Я понимаю, – благородный влюбленный не догадался хотя бы сжать ручку предмета обожания, а ведь такой повод!
Святая Октавия, она только виконтов не учила за герцогинями ухлестывать, да и все равно толку не будет! А вот младшая Дрюс-Карлион Налю бы подошла, а он ей. Если никого не повесят, нужно будет извернуться и их свести.
– Наль, – ресницы Айрис дрожали, губки, впрочем, тоже. – Как хорошо, что ты со мной поехал.
И вправду хорошо, хотя кто его знает, что у этого Реджинальда в голове. К жениху он не ревнует, но это не значит, что он не ревнует вообще.
– Надор ведь уже близко? – Луиза вдернула сиреневую нитку в иголку и теперь думала, что с ней делать.
– Близко, – кивнула Айрис, – вот переедем Лебединку, и сразу будет поворот в холмы.
– Когда мы доедем до развилки, – Реджинальд снова покраснел, – я... Я послал солдата вперед, к отцу. Мы подождем его в гостинице, очень хорошей... Очень. «Надорский герб», даже Савиньяки там останавливались. Отец приедет вечером. Будет лучше, если о... о приезде Айрис тетушку предупредит он.
– Святой Алан! – На расшитую крылатыми уродами скатерть шлепнулось нечто большое, малиновое, мокрое. Матильда не сразу сообразила, что это перчатка. Богато изукрашенная, шестипалая, огромная, впору памятнику. На малиновой замше золотился герб – свинья на блюде в обрамлении сосновых ветвей. Вокруг краги шла какая-то надпись. Робер подцепил истекающее соусом страшилище вилкой и подтянул поближе.
«Владельцем сей перчатки, – прочел вслух Повелитель Молний, – является благородный и свободный Суза-Муза-Лаперуза граф Медуза из Путеллы».
– Откуда взялась эта дрянь, – внучек с отвращением глянул на выуженный из жаркого подарочек, – и при чем тут медуза?
– Такую перчатку, или весьма похожую, я и герцог Окделл видели в Лаик, – вступил в разговор герцог Придд. – Это был розыгрыш, зашедший, впрочем, весьма далеко.
– Что за розыгрыш? – Робер перевернул малиновую уродину, тыльная сторона была пуста.
– Некто подобным образом объявил войну капитану Лаик, человеку весьма злобному и недалекому, – сообщил Придд. – Любопытно, что та перчатка тоже была с левой руки. И была точно так же обнаружена во время обеда. Если не ошибаюсь, она плавала в бульоне...