Зимний излом. Том 2. Яд минувшего. Ч.1
Шрифт:
– Спасибо, научил. – Альдо весело засмеялся, и у Дика отлегло от сердца. – Я уже написал в Агарис. Надеюсь, магнусы уймут голубиного недоноска, но пока придется терпеть и заниматься тем, что ближе. Дикон, мне нужна твоя помощь. Ты помнишь виконта Валме?
– Ну… Я видел, как он проиграл в карты баронессу Капуль-Гизайль… Потом он уехал с Алвой.
– Он вернулся. Теперь этот хлыщ – граф Ченизу и посол Фомы. Я его видел, редкостный болван, но хотя бы не ядовитый… Отец его, кстати говоря, проклял.
– За что? – не понял Ричард.
– Вообще-то за дело. Наследничек бросил
– В постель?! – растерялся Дик, припоминая роскошного, томного кавалера. – То есть он и сестра герцога…
– А ты думал, пятидесятилетняя карга его за красивые глаза усыновила? Разумеется, он ее обихаживает! Дикон, я должен знать, что случилось. В то, что этот щеголь бросил Ворона и Олларов, потому что они не правы, никогда не поверю. Видел бы ты его – не мужчина, а баран в завитушках! Алва его за шута прихватил, но и шут может что-то углядеть, а Ворона он боится больше отца, это ясно.
Короче, Дикон, постарайся с этим чудом сдружиться. Баронессу свою попроси помочь, вряд ли ей нравится, когда на нее играют. Поговорите о Марианне, об Алве, в карты перекиньтесь. Продуешься – не беда, оплачу, но я должен знать, что такого он разнюхал. Я допрашивать посла, тем паче урготского, не могу, а тебе он скажет. Особенно выпив и после выигрыша.
Карваль от визита к Капуль-Гизайлям увильнул, что Робера никоим образом не удивило. Маленький генерал скучал не по дамскому обществу, а по своему гарнизону, который за время его отсутствия, без сомнения, разболтался и утратил бдительность. Никола умчался в казармы, а Робер отправился слушать птичек. Всем, и первым делом сюзерену, надлежало привыкнуть к тому, что Первый маршал Великой Талигойи близок с красавицей баронессой, к тому же собственный дом после ухода Енниоля и рассказа Карваля о Мэллит казался полным одиночества колодцем. Клемент, и тот не столько утешал, сколько напоминал об Агарисе, Сакаци и сгинувшей в Золотую Ночь Лауренсии. До появления Мэллит Иноходец прятался от памяти за маленькую гоганни, но при встрече любовь разлетелась сухими листьями, и он остался один. Как тогда, осенним утром на дороге в Эпинэ…
– Монсеньор, – благообразный слуга почтительно поклонился, – позвольте ваш плащ.
– Госпожа баронесса дома? – Запах роз, тепло, дальний звук свирели. Здесь нет ни зимы, ни сомнений.
– Да, монсеньор. – Лакей смущен или это господин Первый маршал стал излишне осторожен? – Госпожа баронесса в музыкальной комнате.
– Мой друг! – Барон Капуль-Гизайль катился вниз по лестнице, на ходу раскрывая объятия. – Мой дорогой друг! Я в полном восторге!
– Благодарю, – пробормотал подавленный бурным гостеприимством Эпинэ. – Боюсь, я к вам слишком зачастил!
– Напротив! – забил крылышками господин Капуль-Гизайль. – Вы бываете у нас до отвращения редко. Конечно, вас несколько извиняет служба, но дружба требует полной самоотверженности. Вы не находите?
– Пожалуй. – Любопытно, что этот человечек считает дружбой? Совместное музицирование, совместную жену или совместный кошелек?
– Должен вам сообщить, – понизил голос барон, – что у нас гость. Неожиданный. Очень неожиданный.
– Неужели герцог Окделл? – предположил Робер, не испытывая ни малейшего желания встречаться с Диконом здесь и сейчас.
– О нет, – затряс паричком Капуль-Гизайль. – Это граф Ченизу. Он… старый друг баронессы, очень старый и очень верный. Он долго отсутствовал и вернулся несколько дней назад.
– Я слышал, – кивнул Робер. – Раньше этого человека звали виконт Валме.
И «этот человек» увязался за Вороном в Фельп, а вернулся урготским графом. Скотина!
– Не напоминайте ему об этом! – всплеснул ручками барон. – Эта рана еще свежа…
– Не беспокойтесь, – заверил хозяина Эпинэ, – но если госпоже баронессе угодно…
– Никоим образом! – Лицо маленького барона стало решительным. – Марианна ценит прошлое, но не в ущерб настоящему. Я надеюсь… Нет! Я настаиваю, чтобы вы чувствовали себя у нас, как дома, кто бы ни играл в карты в гостиной, а Марсель Ченизу – чудесный человек. Чудеснейший! Представьте себе, он завел себе собаку львиной породы. Это так необычно, но идемте же!
– Как вам угодно, – пробормотал Робер. Встреча с бывшим Валме не радовала, но повидать его не мешает. Конечно, если гость заявит права на хозяйку, будет не до разговоров, но тут уж решать Марианне, и только Марианне, а она вряд ли выберет того, кто предал Алву.
– Дорогая, – возвестил барон, пропуская гостя вперед, – смотри, кого я привел!
– Эпинэ! – проворковала баронесса, протягивая вперед обе руки. – Вы несносны! Я не видела вас целых два дня…
Восседавшая на юбках хозяйки левретка, разделяя возмущение Марианны, залилась визгливым тявканьем, но была немедленно подхвачена бароном и выдворена за пределы комнаты. Щелкнул замок, защебетала морискилла.
– Сударыня, – Робер поднес к губам нежные пальчики, на среднем горел присланный им рубин, – прошу меня простить, я пришел, как только смог.
– Драгоценная, – подал голос развалившийся в кресле высокий щеголь, – будьте милосердны! Увы, первые маршалы, в отличие от послов, почти всегда заняты.
– Дорогой Робер, – пропел Капуль-Гизайль, – разрешите вам представить графа Ченизу. Он наш старый друг.
– Рад вас видеть в добром здравии, герцог. – Щеголь поднялся из кресла и отвесил изящный поклон. – А вы изменились… Эта белая прядь надо лбом, она просто великолепна!
Может, и великолепна, Иноходец об этом как-то не думал, но выглядящий как причуда куафера бездельник и невыспавшийся маршал смотрят на жизнь разными глазами.
– Вы раньше встречались? – удивилась баронесса. – Я не знала.
– Очень давно. – Марсель не замедлил чмокнуть ручку красавицы. – Не уверен, что господин маршал меня помнит. В юности я пару раз заезжал в Эпинэ по приглашению брата вашего друга. Мы вместе были в Лаик, потом судьба нас развела.
Да уж, развела… Один лежит в Ренквахе, другой бродит по дамским будуарам и носит камзолы цвета персика.
– Я помню вас, – буркнул Робер, не зная, о чем говорить. За дверью раздалось царапанье и обиженное тявканье, оборвавшееся звенящим грохотом.