Зимний вечер в проруби
Шрифт:
— А как мы его найдем? — изумилась Оля.
— Я еще вчера взяла его телефон у Таньки, — сказала Мариша.
— И она тебе его дала? — еще больше изумилась Оля.
— Она даже обрадовалась, когда я его попросила, — ответила Мариша. — Просила объяснить ему, что в связи со смертью Ромы она не сможет с ним видеться до похорон. На ее взгляд, это неэтично.
— Все равно, никак в толк не возьму, как это Танька вот так просто взяла и дала тебе телефон своего парня? — продолжала недоумевать Оля. — А вдруг ты его отобьешь? Если он действительно так хорош, как она нам его описала, то…
— Не нужно всех мерить
— Ты так говоришь, что можно подумать, будто я только и мечтаю, как бы чужого мужа отбить! — надулась Оля. — Мне сейчас своего бы мужика удержать. А твоя Таня тихоня тихоней, а между прочим, не забывай, любовника она при живом муже имела.
— Ты тоже, — деликатно напомнила ей Мариша.
— У меня другой случай! — воскликнула Оля. — Я думала, что иду дорогой большой любви. Вы не вправе меня осуждать!
Мариша хотела сказать, что Таня в этого Гриню тоже влюбилась по уши. Но, понимая, что это не приведет ни к чему, промолчала. Оля явно считала себя единственной в мире женщиной, познавшей любовь. Решив, что от этого ее заблуждения остальным будет ни горячо ни холодно, Мариша сконцентрировала все свое внимание на дороге.
ГЛАВА 11
Дома у Грини было не то чтобы грязно, но как-то обшарпанно и неуютно. Впрочем, ничего удивительного в этом не было, ведь жил парень в явно съемной квартире, которую хозяева, похоже, сдавали уже не первый десяток лет. Во всяком случае, облезлые обои на стенах точно были ровесниками шестидесятых годов прошлого столетия. На них под жирными пятнами, многочисленными прибитыми гвоздями и трещинами уже трудно было различить первоначальный узор. Самые вопиющие дыры были закрыты плакатами с эстрадными исполнителями, по которым можно было смело отследить тенденции музыкальной моды, начиная от «Кiss» и «Abba» и заканчивая Земфирой и Галкиным. Одно место на стене было и вовсе сплошь от пола до потолка завешано календарями с животными. Видимо, там проходила самая внушительная трещина.
Внешний облик дома тоже навевал грустные мысли. Это была самая облезлая, запущенная и грязная пятиэтажка, какие подругам приходилось видеть в своей жизни. И при этом в комнате, где жил Гриня, а он снимал квартиру на пару еще с двумя ребятами, жившими в большой комнате, в окно был вставлен стеклопакет. Подруги вытаращились на это диво, решительно не вписывающееся в атмосферу нищеты и убожества жилья. Кроме того, в комнату вела роскошная дверь из массива лиственницы. И в углу стояли коробки со штучным паркетом.
— Так что просила передать мне Таня? — наконец напомнил о своем присутствии и сам хозяин комнаты.
В темной прихожей подруги не смогли разглядеть Гриню. И сейчас, обернувшись на его голос, дружно ахнули. Перед ними стоял настоящий первобытный красавец. Длинные светлые волосы были забраны в густой хвост, от всей его фигуры веяло такой животной дикой силой, что у подруг даже дух захватило. Куда там было выстоять бедному Роме с его несколько слащавой внешностью против этого охотника. И при этом у Грини было еще и лицо. При абсолютно васильковых глазах смуглая кожа, виднеющаяся в распахнутом на груди вороте свободной рубашки, в середине зимы не могла не навести на мысли, что парень регулярно посещает солярий и вообще тщательно заботится о своей внешности.
— Вы чего онемели-то? — осведомился у подруг Гриня.
— Что у тебя может быть общего с нашей Танькой?! — невольно вырвалось у Мариши. — Вам же, наверное, и поговорить не о чем!
Гриня фыркнул так, словно большей глупости в жизни не слышал.
— А нам пока и не хочется ни о чем говорить! — заявил он. — Мы еще друг другом не насытились.
От такой откровенности у Ольги запылали кончики ушей.
— Так где она? — спросил Гриня. — Я ей звоню на трубку, она все время отключена или вне зоны действия сети. А домой позвонил, никто не подошел. Что-то случилось? Она в порядке?
И в голосе парня промелькнула тревога.
— Она-то в порядке, — пробормотала Мариша. — А вот у ее мужа — нет.
— Что с ним? — довольно равнодушно спросил Гриня, наливая в три фиолетовые кружки с веселенькими сиреневыми горохами томатный сок из пакета.
— Он погиб, — лаконично ответила Мариша.
На секунду рука Грини замерла.
— Вот как, — пробормотал он, все же ставя пакет обратно. — Танька, наверное, расстроена? Они вроде бы с ним были в дружеских отношениях. Любви-то между ними особой не было — это ясно. Но Танька удивительная девчонка, на нее невозможно сердиться.
— Слушай, ты тут не притворяйся, будто бы тебе неизвестно, что Ромка погиб! — не выдержав, заорала Оля. — Это ты его и прикончил!
— Я?! — неприятно поразился Гриня. — Да с чего вы взяли? Зачем мне?
— Чтобы жениться на Таньке и заграбастать себе ее богатство!
— Богатство?! — вытаращил на них глаза Гриня. — Вы чего? Очумели? Какое у Таньки может быть богатство?
— Ее квартиры!
— Да на кой шут мне ее квартира сдалась? — возмутился Гриня. — У меня и у самого дела идут отлично. Судите, в прошлом году я купил у хозяина комнату, а в этом выкупил всю квартиру. Ну, а в следующем я продам этот гадюшник, предварительно его отремонтировав, и куплю квартиру в приличном доме и в приличном месте. И не нужны мне чужие квартиры! Да чтоб я сдох! Ради квартиры на мокрое дело идти?
— Эта квартира — твоя собственность? — осведомилась Оля, с подозрением оглядываясь по сторонам. — А почему же тогда там еще какие-то люди живут?
— А чего мне? — пожал плечами Гриня. — Пусть живут. К тому же они не сегодня, так завтра уже должны съехать. В этой-то комнате ремонт начинается. А мне в другой жить придется. Да вы с ума сошли! Зачем мне за какую-то паршивую хату под суд идти и всю жизнь себе ломать, если через несколько лет я сам смогу купить любую недвижимость?
— Ну это когда еще будет! — осторожно заметила Ольга. — Да и будет ли вообще?
— Да какая разница! Вы, питерские, на жилье просто свихнулись! — возмутился парень. — Виданное ли это дело, чтобы человека из-за хаты его бабы убивать!
Сейчас стало видно, что Гриня на самом деле совсем простой и обычный парень, наверное, вырос в небольшом городке и понятия имеет еще довольно не испорченные. Конечно, было приятно, что подобный самородок достался не какой-то посторонней женщине, а именно их подруге. Но… червячок сомнения все же продолжал точить сердца. Как говорится, с таким счастьем и на свободе? Слишком Гриня был хорош, вот в чем все дело!