Зимний вечер в проруби
Шрифт:
— В общем, дело ваше плохо, у вашего красавца невеста есть! — сообщил им дворник.
— А поподробней. С кем он в ресторане встречался? С ней? — спросила Мариша.
— Если вкратце, то он в ресторане не с бабой встречался, — очень гордо, словно в этом была его личная заслуга, произнес дворник. — Нет, точно вам скажу, он в ресторан не с бабой ходил.
— А с кем тогда? — решив набраться терпения, спросила Мариша.
— С мужиком, — объяснил им дворник, как будто бы могли быть еще варианты. — Тот его уже ждал. Ваш парень подсел к нему за столик. А я рядом с ними устроился, как вы и велели.
— И о чем они разговаривали?
— Да ни о чем! — огорошил подруг дворник.
— Как это ни о чем? Молча, что ли, сидели?
— Нет, но все о сельском хозяйстве. Вам ведь это неинтересно?
— Чего? — вытаращили глаза подруги. — О чем? О чем? Рассказывай все дословно!
— Говорили, что за оврагом овес нынче дорог. На лошадей его грузить невыгодно, лучше тут самим выращивать.
— Овес? — тихо поразилась Мариша. — Грузить овес на лошадей?
— Не овес, а эту… траву! Сено! — вспомнил дворник.
— Точно сено? — быстро спросила Мариша. — Не солому?
— Ага, так и сказали, солому, — кивнул дворник. — А потом ваш парень начал интересоваться, все ли у них чисто, если вдруг менты появятся. А тот толстяк его заверил, что комар носа не подточит. И все у него схвачено.
— А потом?
— Потом они и вовсе о непонятном заговорили! — задумчиво произнес дворник. — Тот толстяк спросил, почему ваш парень про ментов спросил. А тот ему и ответил, что у его невесты мужа убили. И хоть у него алиби, но менты к нему все равно могут прийти. Потому как он только что узнал, что его невеста очень даже состоятельная особа.
— Он так и сказал, мол, только что об этом узнал? — перебила его Мариша.
— Ну да, — кивнул дворник. — А потом ваш парень просил узнать, что именно у его подруги есть из имущества. И имя ее назвал. Татьяна… Татьяна Уткина.
— Да, все верно, — вздохнула Мариша. — Больше ничего не слышал?
— Потом возле меня официант, гад такой, крутиться начал! — с явным сожалением ответил дворник. — И мне больше ничего не удалось услышать. Потому что эти двое увидели, что не одни. Рядышком сели и зашушукались.
И дворник собрался уходить.
— Ты куда?! — остановила его Оля.
— А что? — удивился тот. — Я же вам все рассказал.
— Покажешь нам того типа, с которым наш знакомый разговаривал, и тогда можешь уходить!
— Сердца у тебя нет! — с чувством произнес дворник. — Виданное ли это дело так человека мучить!
— Ничего, не помрешь, — безжалостно перебила его Оля.
— Да ладно тебе, — остановила ее Мариша. — Пусть он нам того толстяка опишет и идет себе потихоньку.
Оля кивнула и повернулась к дворнику:
— Опишешь?
— А чего, нужно еще его описывать? — растерялся тот. — Вы же мне его рожу не велели запоминать. Только разговор. Вот я к разговору и прислушивался.
— Но хоть во что он был одет?
— Вот бабы! — неожиданно рассердился дворник. — Вы чем меня слушаете? Говорю же вам, не смотрел я на него. Тем более что он спиной ко мне сидел. Темное на нем что-то было. Пальто вроде бы. И рожа толстая. Это я заметил, когда он башкой вертел.
И тут дворник неожиданно воскликнул:
— Да вот же он! — и ткнул пальцем в действительно тучного мужчину, выходящего из ресторана.
Рожа у мужика лоснилась, и сразу было ясно, что встреча с Гриней аппетита ему ничуть не испортила. Толстяк подошел к большой, блестящей синим лаком машине и сел в нее. Это снова оказался «Мерседес», но только с огромным кузовом. Стекла были тонированы, но, видимо, в машине толстяка уже ждал шофер. Потому что сел он назад, но машина тем не менее сразу же завелась.
— Мужик, ты свободен! — сообщила Оля обрадованному дворнику.
Тот быстро напялил на себя куртку, спрятал под ней свой трофей и выскочил на дорогу. Но подругам уже было не до него. Мариша поспешно выруливала следом за «Мерседесом», а Оля записывала его регистрационные номера. Это оказалось весьма своевременно, потому что на светофоре «Мерседес» неожиданно выскочил на встречную полосу и, распугав всех, пронесся на красный свет. Марише повторить его маневр не удалось, ей движение перекрыли возмущенно гудящие автомобилисты, двигавшиеся навстречу.
— Удрал! — расстроилась Мариша.
— Ничего страшного, ты узнай через своего Артема, что это за человек, — сказала Оля.
Через пятнадцать минут подруги стали обладательницами нужной информации. Толстяка звали Ефим Сергеевич Березкин. Столь трогательная фамилия ни капли ему не подходила. Ефим Сергеевич числился генеральным директором фирмы «Стройка». Он был выходцем из Азербайджана, и его родители до сих пор жили в этой жаркой стране.
— А что он вообще за человек? — спросила Мариша у Артема.
Но об этом Артему не удалось найти никакой информации, что было странно само по себе.
— Видимо, какой-то бывший бандит, — сказал он Марише. — Потому что хотя в официальных сводках за ним никакого криминала не числится, но за приличные деньги теперь стереть свое преступное прошлое не проблема.
— Придется звонить Крученому, — сказала Мариша. — Нет, пусть лучше Юлька.
Юлька звонить предателю и бабнику Крученому отказалась наотрез. После того как она десять минут подряд объясняла Марише, что общаться с этим человеком она не хочет, даже под страхом собственной смерти, она все же снизошла и сообщила: