Зимний вечер в проруби

Калинина Дарья Александровна

— Спасибо! — повернувшись к бабушкам, сказала Таня. — Если бы вы знали, как я вам благодарна!

— Да будет тебе! — закивали головами старушки. — Мы ведь тебя любим.

— И ради тебя на все готовы!

Не теряя времени даром, Таня позвонила Круглову. Тот приехал, допросил Таниных бабушек, которые благоразумно умолчали о своих собственных попытках прикончить ненавистного

Ромку, и вконец растерялся.

— Первый раз у меня на руках такое дело, где потерпевший, он же одновременно и убийца, — сказал следователь. — И при этом самоубийством случившееся тоже никак не назовешь.

— Как ни назовите, а дело-то раскрыто! — с ликованием произнесла Оля, которая к этому времени тоже появилась у Таниных бабушек.

Вместе с ней приехала и Юля, которой не терпелось присутствовать при заключительном акте драмы.

— Теперь вы отпустите Пашку? — спросила она у Круглова.

— Не имею права задерживать, — развел руками тот. — Только… Кому его отдать? Вам или этой… Леонтии?

— Все равно, — пожала плечами Оля. — Мы с ним разводимся.

— И чем скорей, тем лучше, — напомнила ей Юля.

Свободной женщиной Оля стала уже к одиннадцати часам следующего дня. Желая получить свое сокровище, Леонтия развила поистине бешеную деятельность и проявила неслыханную щедрость.

— Она совсем с ума сошла! — следя глазами за порхающей по кабинетам Леонтией, произнесла Мариша.

— Это ты только сейчас осознала? — хмыкнула Оля. — А я так поняла, что она совсем с катушек слетела, когда узнала, что она меня убить заказала.

Леонтия договорилась с женщиной, регистрирующей браки. Подруги не уточняли, сколько денег получили от Леонтии работники ЗАГСа, но заявление о расторжении брака они оформили задним числом и сразу же выдали Оле и Пашке соответствующие свидетельства на гербовой бумаге.

— Ты не жалеешь? — спросила у нее Мариша. — Ведь теперь тебе придется распрощаться с Финляндией?

— Ну и что? Мне эта страна никогда особенно не нравилась, — пожала плечами Оля. — К тому же Маю обещают работу в Италии. Вот там, говорят, действительно классно.

Так и закончилась эта история ко всеобщему удовольствию. Смайл

в конце концов, как и предвидела Мариша, благополучно вернулся из своего рейса. Узнав, что Мариша в его отсутствие ввязалась в очередное расследование, он только тяжело вздохнул и пообещал больше времени проводить с ней. Юлька, помучив Крученого, наконец простила его. И состоялось торжественное примирение, когда Крученый клялся и божился своей Юленьке, что отныне не посмотрит ни на одну женщину, кроме нее. И в театр отныне ходить тоже будет только с ней. Фима Березкин так и не узнал, что являлся какое-то время Юлькиным предметом обожания. А через некоторое время его застрелили, когда он выходил из своего роскошного «Мерседеса». Гринины доходы после смерти Фимы резко пошли на спад. Но зато сам он остался жив и на свободе. Да и его популярность выросла, и теперь он зарабатывает своими концертами больше, чем может потратить. Впрочем, замуж за него Таня не торопится, первое замужество научило ее наконец осторожности.

А в семье Уткиных со смертью Ромы началась целая череда неприятностей. Сначала сломала себе ногу Галина Александровна, а потом выяснилось, что от Ленки ушел ее муж. Долго выяснять, к кому же он ушел, не пришлось. Лениной соперницей оказалась ее подружка — Кира. Та самая девушка, сказавшая на даче, что скоро выйдет замуж за человека, хорошо знакомого всем Уткиным. И ведь не обманула.

Андрей Васильевич продолжает церемонное ухаживание за Тамарой Ильиничной, и похоже, что он даже избавился от доброй половины прочих своих обожательниц. Во всяком случае, Милу и Лару возле его квартиры подруги больше не встречали. У Крошки родились щенки, и самую очаровательную серебристую девочку Андрей Васильевич отдал Марише, а та подарила ее своему другу Артему. Личная жизнь последнего после этого подарка немедленно пошла на лад. Когда Артем важно вышагивал по бульвару, а рядом с ним на длинном поводке семенила крошечная Лапка, все встречающиеся им на пути красивые, хорошенькие и не очень хорошенькие девушки немедленно высказывали желание дружить с такой прелестной собачкой.