Зимний вечер в проруби
Шрифт:
В квартире было три комнаты. Стена между кухней и большой проходной комнатой была снесена, и получилась кухня-столовая. В ней-то сейчас и сидела Юлька, пока Андрей Васильевич хлопотал с чаем. Двери в две другие комнаты, которые должны быть поменьше размером, чем столовая, были плотно закрыты. Сам хозяин квартиры находился слишком близко, поэтому Юлька не рискнула открыть те двери и заглянуть в другие комнаты. Хозяин казался увлеченным приготовлениями к чайной церемонии, но ведь он мог в любой момент обернуться. Да и Крошка не сводила с Юльки круглых глаз, в которых светилось обожание.
«Да уж, — вздохнула про себя Юлька, — собаку не обманешь. Хорошо еще, что говорить собаки не умеют. А то они бы такого про своих хозяев и их друзей порассказали!»
Чай оказался выше всяких похвал. Андрей Васильевич заварил зеленый чай, подал к нему обожаемый Юлей рахат-лукум, халву и еще какие-то восточные сладости.
— Зеленый чай нужно пить не с сахаром, а именно с восточными сладостями, — со знанием дела говорил Андрей Васильевич.
Юля была согласна. Приторность сладостей моментально исчезала от глотка чуть горьковатого, вяжущего рот напитка. У Андрея Васильевича к нему даже оказался пятидесятиградусный бальзам на травах тибетских высокогорий. Тоже горьковатый. Юля отдала ему должное, потому что, во-первых, хозяин на это явно рассчитывал, а во-вторых, после вчерашних возлияний ей было необходимо выпить рюмочку-другую. Потрепавшись о пустяках, Андрей Васильевич кинул на Юлю внимательный взгляд и произнес:
— Я вижу, вы сегодня гуляли с собаками Тамары Ильиничны. Она сама что, не здорова? Или просто не смогла?
Но Юля была начеку. Андрей Васильевич задал свой вопрос с легкостью, которая показалась Юле весьма подозрительной.
— Да, у нее прихватило спину, — соврала она. — Случается иногда. Вот она мне и позвонила. Я бывшая подруга ее дочери. И не смогла отказать ей в такой малости.
— Но почему приехали именно вы, а не сама дочь? — удивился Андрей Васильевич. — Почему она обратилась к вам?
— Разве вы не знаете эту трагическую историю? — сделала Юля вид, что расстроилась.
— Нет, а в чем дело? — оживился Андрей Васильевич.
— Дело в том, что дочь Тамары Ильиничны… э-э-э… исчезла.
Вообще-то Юльке было строго-настрого велено похоронить Маришу. Но в последний момент суеверный страх охватил Юльку, и язык у нее просто не повернулся сказать такое. Она заменила смерть подруги ее исчезновением, отчаянно надеясь, что этого хватит, чтобы заинтересовать Андрея Васильевича.
— Исчезла? — не подвел Андрей Васильевич. — Но когда? Почему соседи мне ничего…
На этом месте он осекся. Юлька сделала вид, что поглощена чаем и своими мыслями. А мысли крутились вокруг того, что не далее как вчера днем Мариша была в гостях у своей мамы и соседи могли это заметить и доложить Андрею Васильевичу. Ох, нужно было им вчера с Маришей не по кабакам шататься, а версию хорошенько продумывать. Этот Андрей Васильевич еще больший жук, чем думала про него Мариша. Уже и справочки наводил! Плохо дело!
— Дело в том, что Мариша, дочь Тамары Ильиничны, не то чтобы совсем исчезла. Говоря это, я имела в виду, что она исчезла из жизни своей матери, — пояснила Юлька и, понизив голос, пояснила: — Они с ней совершенно рассорились. Мариша несколько раз пыталась восстановить отношения с матерью. Но та ни в какую. До тех пор, пока дочь не разведется со своим мужем, Тамара Ильинична не желает ее видеть. Так она заявила и сказала, что будет стоять на своем до конца.
— Ей не нравится ее зять?
— Да, она его ненавидит, — дипломатично кивнула Юля. — Дело в том, что он несколько раз сильно нахамил ей, вспыхнула ссора, во время которой Мариша приняла сторону мужа. Ну а Тамара Ильинична сильно на нее за это обиделась. Порвала с ней все отношения и отказалась считать ее своей дочерью и наследницей, пока та не расстанется со своим мужем. Сказала, что лучше все деньги и квартиру оставит чужим людям или приюту, но не позволит, чтобы зять, человек недостойный, воспользовался хотя бы копейкой из ее имущества.
Проговорив все это, Юлька наконец облегченно перевела дух. Дело было сделано. Тамара Ильинична теперь выглядела достаточно лакомым кусочком для любого мошенника. И если Андрей Васильевич и был таковым, то… То вскоре ему должно было сильно не поздоровиться. Не на тех, как говорится, нарвался. Уж они с Маришей этому типу покажут! Андрей Васильевич невозмутимо пил чай, явно находясь в великолепном расположении духа. Всю его настороженность словно ветром сдуло. Воспользовавшись этим, Юлька постаралась расспросить его о прошлом, о работе и других интересах. Где там! Легче было бы разговорить скалу. Андрей Васильевич готов был говорить о чем угодно, но только не о себе.
— На прямые вопросы отвечал уклончиво, а все мои попытки разговорить его на тему работы вообще провалились, — докладывала Марише часом позже Юлька. — Только рассказал о той трагической истории — гибели своей семьи, которую мы уже и так слышали от твоей мамы.
— Неужели ничего не удалось узнать? — расстроилась Мариша. — В ящиках, в столе или в серванте не могла порыться, что ли?
— Знаешь, если такая умная, то сама иди и ройся! — вспыхнула Юлька, но, увидев расстроенное лицо подруги, смягчилась: — Как бы я это сделала, если он все время находится рядом? А его собачка и вовсе с меня глаз не спускала. Стоило мне шевельнуться, как она ко мне бросалась, прыгала вокруг и тявкала, приглашая поиграть с ней. Милая собачка, слов нет. Дружелюбная до кретинизма! Но обыскивать при ней квартиру было невозможно. Да еще этот Андрей Васильевич тут же оборачивался. «Что вам, Юленька, неудобно? — передразнила его Юлька. — Дует? Хотите пересесть?»
Мариша покачала головой.
— Не знаю, что дальше делать, — сказала она. — Мне уже звонила моя мама. Пыталась выяснить, что такое случилось, что она должна изображать приступ радикулита, ненависть к моему мужу, которого она на самом деле нежно любит, как она выражается, хотя бы уже за одно то, что он много лет терпит мой невыносимый характер. И еще устроила мне настоящий допрос, почему это с собаками пошла гулять не я, как собиралась, а ты, Юлька. Оказывается, она в окно все видела.
— И что ты ей рассказала?