Зимний вечер в проруби
Шрифт:
И она отправилась в комнату. Блу осталась с Маришей, провожая преданными глазами каждую конфету, которую брала из вазочки девушка.
— Ты маленькая обжора, — сообщила ей Мариша, когда пуделиха проглотила пятую по счету конфету. — У тебя от сладкого скоро попа слипнется. Маленьким столько конфет есть нельзя.
И, словно поняв ее слова, Блу задорно тявкнула, заверяя, что ничего у нее не слипнется, а, наоборот, ей будет очень и очень хорошо. В это время Зоя Павловна закричала из глубины квартиры:
— Если Блошка будет у вас сладкое клянчить, вы ей ничего не давайте. Она и так объелась сегодня пирожными.
— Поздно спохватились! —
Зоя Павловна наконец появилась на кухне с изрядно потрепанной записной книжкой в руках. Пуделиха поспешно придала морде выражение полнейшей невинности и посмотрела на хозяйку. Но той было не до нее. Она рылась, раскладывая листки рассыпающейся записной книжки на несколько кучек. Наконец с этой трудной работой было покончено, а нужная страница нашлась.
— Вот, записывайте! — сказала Зоя Павловна. — Но я не уверена, что Андрей Васильевич до сих пор живет с той сварливой женщиной, которая была его женой. Мне кажется, что у них отношения были испорчены. Впрочем, мне он тоже не звонил. Так что, может быть, и живет.
Как убедилась Мариша, посмотрев на номер телефона, до своего последнего брака Андрей Васильевич жил где-то в районе «Удельной». Адреса у Зои Павловны не оказалось. Но она подтвердила, что Андрей Васильевич жил где-то в тех краях.
— К нему домой нужно было выйти и идти от метро направо. Третий или четвертый дом, — сказала она. — Можно и на трамвае одну остановку проехать. Во всяком случае, он мне именно так рассказывал.
Распрощавшись с доброй Зоей Павловной и ее веселой Блошкой, Мариша вышла на улицу и тут же позвонила по имеющемуся у нее номеру. Трубку сняла какая-то женщина.
— Тут таких нет! — равнодушно ответила она, услышав просьбу Мариши.
— Но, может быть, Андрей Васильевич тут жил раньше? — спросила Мариша. — Вы не знаете?
— У хозяйки спрашивать нужно, — несколько оживившись, ответила женщина. — А мы жильцы. Но вроде бы хозяйка наша одинокая. Мужа, во всяком случае, у нее нет. А этот ваш Андрей Васильевич, он сильно старый?
— Лет пятьдесят. Но выглядит хорошо.
— Тогда позвоните ей, — посоветовала женщина. — Или лучше свой телефон оставьте. Я ей передам, а она уж сама вам перезвонит.
Мариша послушно оставила свой телефон. И через десять минут ее мобильник зазвонил.
— Это вы звонили насчет Андрея? — спросил решительный женский голос. — Это он вас попросил? Передайте ему, что знать его не желаю, из квартиры не выеду, а бумажки его я все давно сожгла! Вот так! И пусть не надеется, что я ему что-то отдам!
— Скажите, а вы ему кто? — улучила момент и спросила Мариша.
— Как это «кто»? — даже задохнулась от возмущения женщина. — Я его жена!
— Но его жена погибла! — возразила Мариша. — В автокатастрофе. Совсем недавно.
— А-а! — неожиданно с дикой радостью в голосе взвыла женщина. — Так ей и надо, проститутке дешевой! Будь она проклята! Увела у меня мужа, тварь паскудная, так поделом ей досталось!
Ужаснувшись про себя той злобе, которая исходила от ее собеседницы и, кажется, даже просачивалась через мембрану, Мариша все же рискнула и спросила:
— Так вы его первая жена?
— Как же! — еще громче заверещала женщина. — Да чтобы жен этого кобеля пересчитать, пальцев на руках и ногах не хватит! Я у него то ли шестая, то ли пятая была. А после меня он еще на этой проститутке женился. Господи помилуй, она что же, действительно погибла?
— Да, — ответила Мариша.
— Ах, а я-то о покойнице дурно отзывалась! — спохватилась женщина.
Мариша порадовалась, что жена Андрей Васильевича вовсе не так плоха, как кажется на первый взгляд. Только очень вспыльчива и еще — оскорбленное самолюбие. Муж-то ее сам бросил, не она от него ушла. Тут поневоле последний разум от злости потеряешь.
— Так ваш бывший муж — он плохой человек? — предположила Мариша. — Знаете, он и сейчас за одной женщиной ухаживает.
— И вы знаете эту стерву? — мигом насторожилась та.
Чутье подсказало Марише, что ни в коем случае не стоит признаваться собеседнице в том, что эта «стерва» на самом деле ее ближайшая и любимая мамочка. Вместо этого она спросила:
— А что за бумаги вы не хотите передавать своему бывшему мужу?
— Тебе-то какое дело? — тут же снова разоралась та. — Ты вообще кто такая? Если хочешь, приезжай, поговорим!
— Давайте адрес, — предложила Мариша. — Сейчас приеду.
Женщину звали Светой, и жила она возле Кондратьевского рынка. Добиралась туда Мариша долго. Кончался рабочий день, и на каждом перекрестке одна за другой возникали пробки. Наконец Мариша все же увидела название нужной ей улицы и припарковала свою машину.
Оглядевшись по сторонам, она решила, что райончик тут так себе. С одной стороны — плотная старая заводская застройка, а с другой — захламленные пустыри и неопрятные ряды каких-то не то гаражей, не то сараев. И среди всего этого безобразия жилой квартал, напоминающий собой раскрытый дамский веер. Узкий у основания и все более и более расширяющийся к концу. Пройдя по левому краю этого «веера», Мариша вскоре оказалась возле массивного дома постройки конца пятидесятых годов. Ремонта тут не было с тех самых времен. И тем не менее дом выглядел еще вполне добротно. А внизу сидела старуха-консьержка, которая бдительно расспросила Маришу, куда, к кому и с какой целью та идет. Пройдя наконец этот кордон, девушка поднялась на второй этаж и обнаружила, что дверь в нужную квартиру открыта.
— Хм, не нравится мне что-то такая рассеянность, — пробурчала Мариша, оглядываясь по сторонам.
На лестничной площадке никого не было. А возле мусоропровода стояло пустое красное пластиковое ведро, из которого явно только что выкинули мусор. Почему-то именно это ведро заставило Маришу похолодеть всем телом.
— Даже и не знаю, стоит ли мне заходить? — посоветовалась она шепотом с самой собой и тут же, толкнув дверь, вошла в квартиру Светланы.
В квартире был бардак. Грязное и чистое белье и одежда валялись вперемешку на полу, книжных полках, обеденном столе, у швейной машинки. На кухне закипал чайник. Мариша машинально выключила готовую закипеть жидкость, еще раз огляделась по сторонам и решила подать голос. Она уже даже открыла рот, чтобы позвать хозяйку, но тут ее внимание привлекла к себе большая деревянная доска, лежащая почему-то на полу. Рядом с ней валялся небольшой топорик с декоративным узором по всему широкому лезвию. Присмотревшись хорошенько, Мариша поняла, что на острие топорика налипли какие-то кровавые ошметки. А доска покрыта не чем иным, а настоящими пятнами крови. И пол вокруг доски тоже обильно забрызган ею. На первый взгляд эти кровавые пятна были не очень заметны благодаря тому, что линолеум в кухне был ржаво-коричневого оттенка и весь в темных разводах. На таком покрытии кровь практически не видна. Но Мариша осторожно тронула темные пятна, поднесла палец к носу и, понюхав, убедилась — пахло кровью.