Зимняя коллекция детектива
Шрифт:
Тут он вспомнил, как, размахивая руками, задел ее грудь, покраснел, заерзал и решил, что про Женьку можно больше не писать, лучше про остальных.
«Марина строит из себя неприступную, а сама не отходит от Володьки, как будто у него нога отвалилась, а у него всего только растяжение! Она тоже красивая, но больно серьезная, не подойдешь. Да не очень-то и хотелось! Карьерные тетки – не мой профиль, я люблю, когда девушка веселая, забавная и шутки понимает. В прошлый раз я стал Женьке рассказывать…»
Стоп. Про Женьку ни слова.
«За Мариной тоже ухаживал Виноградов, и ей это льстило,
Стоп, стоп. Договорились же, про Женьку ни слова.
«Марина старается всем показать, что она не просто девушка, а врач, и это неприятно и неуместно бывает. Замуж ее никто не возьмет, я бы не взял, а если бы пришлось, я бы лучше с Женькой…»
Петечка густо замазал последнее предложение, перехватил ручку покрепче и продолжал.
«Алла Ивановна старая, хотя фигуристая тоже, как Женька. Нет, у нее грудь даже больше. Зачем она пошла с нами, непонятно, ей же трудно в таком возрасте! Любит командовать, но как-то исподтишка, и вроде ее никто не слушается, а потом получается, что слушаются. Вообще она храбрая старуха, добрая. Давала Женьке шоколад, когда еще мы шли. Склеила Володькину лыжу, а эти чемпионы потом сказали, что склеена она хорошо, не зря старалась Алла Ивановна! Все время за Женькой смотрит, как будто она ее родная дочь.
Сергей Васильевич фигура загадочная и с темным прошлым. У него на руках татуировки, почти все сведены, ничего не разберешь. Говорит вкрадчиво, на глаза не лезет, но все время как будто настороже. На Женьку внимания совсем не обращает, и это подозрительно – как можно не обращать на нее внимания?! Если бы был Интернет, я бы узнал чего-нибудь о татуировках, но у нас тут первобытно-общинный строй, узнать ничего нельзя.
Володька просто карьерист и «железный штырь». В походе командирские качества вырабатывает. Если бы лыжу не сломал, он бы нас поимел по полной программе. Не повезло ему, придется опять в поход топать, вырабатывать. Интересно, если будет еще один поход, Женька пойдет или нет? Я-то точно не пойду. Хотя, может, и пойду, если Женька попросит. То есть она, конечно, не попросит, но и так будет ясно, хочет она, чтоб я с ней пошел или не хочет!»
Да ну, что такое! Договорились же – про Женьку ни слова!..
«Степан – сила. Когда на лыжне все потерялись, он первый решил за подмогой идти. Или это я первый решил? По-моему, я!.. На лыжах хорошо идет, никого не боится, и Володьку все время осаживает с его командирскими замашками. Он какой-то инженер, что ли. Смешное слово – инженер, похоже на «инжир». У моей бабули к этому инжиру любовь-морковь, она считает, что он полезный. Они, старые, такие чудные. Все какую-то пользу ищут, хотя искать нужно не пользу, а новые ощущения, чтоб не захиреть. Бабулю я люблю, она классная, она моя подруга. Всегда за меня. Соскучился я по ней. И вкусно у нее!.. Вот вернемся, надо будет Женьку позвать на пироги с капустой, бабулины фирменные. Интересно, пойдет Женька или не пойдет? Зачем ей бабулины пироги, когда у нее папаша олигарх?..»
Петечка потянул носом. Ему показалось, что на самом деле запахло пирогами – вот ведь сила слова! Убеждает!
«По честнухе говоря, мне нравится, что у нее папаша-богатей, а она в поход пошла! Могла бы и не ходить, могла бы в Монте-Карло прогуливаться с собачкой такой маленькой. И фотки в «инстаграм» выкладывать. В общем, Степан – молоток. У него такая штука есть, похожа на диктофон, хотя он мне объяснил, что это прибор, который измеряет силу ветра, забыл, как называется. По этому прибору можно узнать, когда метель уйдет. Надо у него спросить, чего он показывает, когда же она уйдет. Скорее бы! Задрали меня эти посиделки в тереме среди тайги!
Диман просто хороший парень. Немного бестолковый, спит все время. Хотя если б он тогда в овраг не скатился и лыжу не потерял, может, нас бы уже и не было. Не могу понять, как это – не было бы!.. Все остальное на месте, а мы тогда где?.. Я как представлю, что все есть, а меня нет, прямо страшно делается. И бабуля с горя небось двинулась бы. Она говорит, я – смысл ее жизни. А Диман лыжу потерял, они там с этой лыжей ковырялись, и их Вик нашел. Вик – собака, хорошая такая, веселая. Женьке очень нравится. Она его за уши треплет, а он ничего, терпит, хоть и волкодав. Посмотрел бы я, как он волков давит! Говорят, тут есть какой-то волк, всех без разбору загрызает. Виноградов хотел на него идти, но метель началась, а потом его убили.
Вот это тоже странно – убили, и получается, кто-то из нас это сделал!.. Нет, понятно, что не я и не Женька. И не Алла Ивановна, и не Диман, и не Марина! Ну, Володька вообще ни при чем, он под обезболивающими целый день был. Степан мог бы, он – сила. Но ему – зачем?.. Да и никому незачем. Но кто-то убил. Зарезал ножом. Олимпиец, что ли? Или этот его головорез?
Между прочим, той ночью я бы мог его увидеть. Убийцу, в смысле. Я как раз по одной надобности вставал под утро, а Марина потом сказала, что под утро его и убили. Жалко, что не увидел. Можно было бы про это написать, вышел бы детектив. Почему их все так обожают, детективы эти?.. Чего в них особенного?
А может, это Зоя Петровна зарезала? Она зарежет и не поморщится! Чего-то возится, возится и все время молчит – неприятно. Чистоту наводит, котлы свои моет, полы драит. Лужу в коридоре налила и не вытерла, я когда вставал той ночью, все носки промочил, сушил потом на печке. Печки здесь знатные!.. Женька все время возле печки трется, как кошка. Вот, казалось бы, – такая дикость, первобытно-общинный строй, печь с дровами!.. А от нее тепло, приятно. Надо будет потом почитать, почему они говорят – «голландка». Голландки, что ли, такие печи топили? Голландия – передовая страна, у них там законы демократические, геи и лесбиянки друг на друге жениться могут, эвтаназия разрешена, а это гуманно, и вдруг какие-то печи!»
Тут Петечка решил передохнуть и перечел написанное.
Вроде все правильно, полные характеристики даны, а единая картина мира, в котором они живут, никак не складывается. Может, нужно как-то по-другому писать? А как?..
Пришла Женька, постояла рядом. Петечка моментально перестал читать и стал на нее коситься, но так, чтоб она не заметила.
Она заметила, улыбнулась ему и заглянула через плечо:
– Что ты делаешь, Петь? У тебя диплом, что ли, весной? Готовишься?
– Какой диплом! Я институт в прошлом году окончил.