Зимняя луна (Ад в наследство)
Шрифт:
Хотя луна еще не взошла, не думалось, что ее сияние сделает так, что ночь покажется менее ужасной и более приветливой. Чувство отчуждения, которое волновало его, более всего вызывалось маленьким, внутренним ландшафтом, а не монтанской округой.
Он был вдовцом, бездетным, и больше всего за последнее десятилетие своей жизни отделенным от своих приятелей и приятельниц возрастом, судьбой и своими склонностями. Ему никогда никто не был нужен, кроме Маргариты и Томми. Потеряв их, он смирился с тем, что придется жить по-монашески, и был уверен, что сможет выдержать, не поддавшись скуке и отчаянию. До недавнего времени это удавалось достаточно успешно. Однако теперь ему захотелось завести друзей, хотя бы одного, и не оставаться столь преданным своему отшельничеству.
Одна пустая миля за другой, а он все ожидал особого шелеста пластика в багажнике за задним креслом.
Он был уверен, что еноты мертвы. Но не понимал, почему ждет, что они возродятся и вырвутся из мешка.
Хуже было то, что знал - если послышится звук пластика, деловито раздираемого острыми маленькими коготками, то, значит, он погрузил в пакеты не енотов, не совсем енотов, может быть, вовсе не похожих на них, а нечто измененное.
– Глупый старый простак, - сказал он, пытаясь пристыдить себя за подобные нездоровые и несвойственные ему мысли.
Через восемь миль после того, как покинул выезд с ранчо, он, наконец попал на большую сельскую дорогу. С этого времени, чем ближе он был к Иглз Руст, тем оживленнее становилось движение на двухполосном асфальте, хотя никто никогда бы не спутал округу с подъездом к Нью-Йорку - или даже к Миссури-Валли.
Ему пришлось ехать через весь город к доктору Лестеру Иитсу, который расположил свою контору и дом на пяти акрах земли в том самом месте, где Иглз Руст вновь переходил в поля. Иитс был ветеринаром, и в течение нескольких лет заботился о лошадях Стенли Квотермесса. Это был седой, с сивой бородой, веселый человек, из которого бы получился хороший Санта-Клаус, будь он толстым, а не сухим, как щепка.
Дом представлял из себя беспорядочное серое нагромождение досок, с голубыми ставнями и шиферной крышей. Так как свет горел и в одноэтажном сарае - видном здании, где помещалась контора Йитса, и в примыкающей к нему конюшне, где держались четвероногие пациенты, Эдуардо проехал еще несколько сотен футов за дом, до конца дорожки, посыпанной гравием.
Когда Эдуардо вылез из "чероки", передняя дверь сарая-конторы открылась, и вышел человек, омываемый лучами флюоресцентной лампы, оставив дверь полураспахнутой. Он был высок, лет тридцати, с грубоватым лицом и густой каштановой шевелюрой. На лице появилась широкая и простая улыбка:
– Здрасте! Чем могу вам помочь?
– Я ищу Лестера Йитса, - сказал Эдуардо.
– Доктора Йитса?
– улыбка исчезла.
– Вы его старый друг или как?
– Я по делу, - сказал Эдуардо.
– У меня несколько животных, я хотел бы, чтобы он взглянул на них.
Явно заинтригованный, незнакомец произнес:
– Ну, сэр. Я боюсь, что Лес Йитс больше не занимается такими вещами.
– Как? Он оставил дела?
– Умер, - сказал молодой человек.
– Как так?
– Около шести лет назад.
Это потрясло Эдуардо.
– Мне жаль это слышать.
Он совершенно не осознавал, что прошло столько времени с тех пор, как они виделись с Йитсом.
Поднялся теплый ветерок и расшевелил лиственницы, которые расположились группками в разных местах по всему имению.
Незнакомец сказал:
– Мое имя Тревис Поттер. Я купил этот дом и практику у миссис Йитс. Она переехала в меньший дом в городе.
Они обменялись рукопожатиями, и вместо того, чтобы представиться, Эдуардо сказал:
– Доктор Йитс занимался лошадьми на ранчо.
– А какое это ранчо?
– Ранчо Квотермесса.
– Ага, - сказал Тревис Поттер, - тогда вы, должно быть, мистер Фернандес, так?
– Извините, да. Эд Фернандес, - у него возникло тяжелое чувство, что этот ветеринар собирался прибавить - "о котором говорили..." или что-то в этом роде, как будто он был местным чудаком.
Он подумал, что, должно быть, так и есть. Получивший имение в наследство от своего богатого нанимателя одиночка. Затворник, который редко обменяется словечком с кем-либо, даже когда выбирается в город, вероятно, стал маленькой загадкой для жителей городка. От этой мысли он поежился.
– А как давно у вас были лошади?
– спросил Поттер.
– Восемь лет назад. До самой смерти мистера Квотермесса.
Он подумал, как все это кажется странным - не говорить с Йитсом восемь лет, затем появиться через шесть лет после его смерти, как будто прошла только неделя.
Они постояли некоторое время в молчании. Июньская ночь вокруг была полна стрекотания сверчков.
– Ну, - сказал Поттер, - где эти животные?
– Животные?
– Вы сказали, что у вас есть животные, которых вы бы хотели показать.
– А! Да!
– Он был хорошим ветеринаром, но уверяю вас, я не хуже.
– Я уверен в этом, доктор Поттер. Но это мертвые животные.
– Мертвые?
– Еноты.
– Мертвые еноты?
– Три.
– Три мертвых енота?
Эдуардо подумал, что если у него была репутация местного чудака, то теперь он ее только увеличил: так долго не имел практики общения, что теперь не мог ничего толком объяснить.
Глубоко вздохнул и рассказал, то, что было необходимо, не входя в описание двери и других странностей:
– Они вели себя забавно, бегали кругами среди бела дня. Затем померли один за другим.
– Он сжато описал их смерть в агонии, кровь на ноздрях и ушах.
– Я просто подумал - не было ли это бешенством?
– Вы живете наверху, у подножия, - сказал Поттер.
– Там всегда встречается небольшой процент бешеных животных среди диких популяций. Это естественно. Но у нас не было таких случаев уже долгое время. Кровь на ушах? Это не симптомы бешенства. А пена изо рта у них не текла?
– Этого я не видел.