Зимняя луна (Ад в наследство)
Шрифт:
– Мама!!!
– Он выкрикнул это слово, но услышал его только в своей голове, потому что никакого звука с его губ не сорвалось. На мертвой руке был черный браслет с красными пятнышками. Блестящий. Очень новый. Затем он задвигался и оказался не браслетом, а жирным червяком, нет, щупальцем, обернутым вокруг запястья и спрятанным под гниющим мясом, под грязным голубым рукавом.
– Мама, помоги!
Главная спальня. Тоби нет. Под кроватью? В шкафу, в ванной? Нет, нет времени искать. Мальчик может спрятаться, но не собака. Должно быть, убежал в свою спальню.
Обратно в коридор. Волны жара. Дико скачущие огни и тени. Треск, грохот, вой, свист огня.
Другой свист. Очертания Дарителя. Яростное мелькание
Запершило в горле от дыма, пока малого, но едкого. Она рванулась в угол дома, канистра качалась в левой руке. Бензин плескался. Правая рука свободна. Она не должна быть свободна!
Черт!
Остановилась около комнаты Тоби и повернулась, чтобы поглядеть в огонь и дым. Она забыла "узи" на полу недалеко от начала лестницы. Двойной магазин был пуст, но карманы куртки пучились от запасных зарядов. Идиотка.
Не это оружие могло повредить пятнистую тварь. Пули не причиняли ей ощутимого ущерба, только задерживали. Но по крайней мере. "узи" это что-то, гораздо мощнее, чем жалкий кольт-38 в набедренной кобуре.
Она не сможет вернуться. Дышать трудно. И становится все труднее. Огонь высасывает весь кислород. А горящая, самобичующая нечисть уже стоит между ней и "узи".
Безумно, но Хитер вдруг представила в вспышке памяти Альму Брайсон, нагруженную всем своим арсеналом. Милая черная леди, умная и добрая, вдова полицейского, и такая крутая девица, способная справиться с чем угодно. И Джина Тендеро со своим черным кожаным комбинезоном и "мейсом" с красным перцем, а, может быть, и нелицензионным пистолетом в сумочке. Если бы они только были здесь, вместе с ней! Но они далеко внизу, в Городе Ангелов, ожидая конца света, готовясь к нему, между тем как конец света начинается здесь, в Монтане.
Вздыбившийся чад внезапно рванул из пламени, от стены к стене, от пола к потолку, темный и закопченный.. Даритель исчез. А через несколько секунд она ослепнет.
Сдерживая дыхание, заковыляла по стенке к комнате Тоби. Она нашла его дверь и пересекла порог, появившись из дыма точно тогда, когда он закричал.
22
С двенадцатизарядным "моссбергом" наперевес, Джек двигался на восток рысцой, как пехотинец под обстрелом. Он не ожидал, что сельское шоссе окажется таким чистым, поэтому теперь надеялся успеть быстрее, чем планировал.
Подгибал пальцы при каждом шаге. Несмотря на две пары толстых носков и утепленные ботинки, его ногам было холодно, и они леденели с каждой минутой. Нужно поддерживать в них кровообращение.
Место шрама и недавно сросшиеся кости его левой ноги ныли от напряжения, однако слабая боль не мешала. По правде говоря, он оказался в лучшей форме, чем ожидал.
Хотя белизна продолжала ограничивать видимость меньше чем сотней футов, иногда и серьезно меньше, он больше не рисковал сбиться с пути и пропасть. Стены отброшенного снега весьма четко указывали, где проходит дорога. Высокие столбы по обочине с линиями электропередач и телефонными проводами служили другим безошибочным ориентиром.
Он считал, что уже покрыл почти половину дистанции до "Желтых Сосен" но ноги понемногу слабели. Проклиная себя, он рвался вперед и увеличивал скорость.
Из-за того, что полубежал, сжимая плечи и опуская голову, чтобы защищаться от секущего ветра и жгучего снега, глядя на дорогу прямо перед ногами, Джек сначала не заметил золотистый свет, но увидел его отражения на изящных тончайших снежинках, сливавшихся в сплошную пелену. Зло был сперва только намек на желтизну, а затем вдруг он осознал, что бежит через круговерть золотой пыли, а не простую метель.
Когда он поднял голову, то увидел впереди золотистое свечение, интенсивно желтое в центре. Оно таинственно пульсировало, источник терялся в снежной завесе. И он вспомнил свечение леса, которое Эдуардо описал в блокноте. Оно пульсировало точно так же - жуткое свечение, которое объявляло об открытии двери и прибытии пришельца.
Когда резко остановился, чуть не упав, пульсация света внезапно усилилась, и он подумал, не сможет ли спрятаться в кучах с одной или другой стороны дороги? Не было басовых колебаний звука, которые слышал и ощущал Эдуардо, только резкий вой ветра. Однако загадочный свет был повсюду, ослепляя бессолнечный день: Джек стоял по щиколотку в желтой пыли, тающее золото текло по воздуху, сталь "моссберга" блистала, как будто превратилась в драгоценный слиток. Теперь он видел множество источников, не один свет, а несколько огней, пульсирующих синхронно. Длинные желтые вспышки накладывались одна на другую. И звук поверх ветра. Низкое тарахтение, быстро перерастающее в рев могучего мотора. Сквозь белизну, разрывая затемняющий покров снега, двигалась огромная машина. Он обнаружил, что стоит прямо перед подъезжающим дорожным грейдером, переоборудованным в снегоочиститель: коричневатый корпус из стали с маленькой кабиной вверху. По самому центру - изогнутое стальное лезвие больше его роста.
Оказавшись в чистом воздухе комнаты Тоби, замигав от слез, вызванных смолистым дымом, Хитер увидела две расплывающиеся фигуры, одну маленькую, а другую - нет. Она отчаянно смахнула слезы с глаз свободной рукой, моргнула, и поняла, почему мальчик кричал.
Зависшая над Тоби фигура принадлежала жуткому, полуразложившемуся мертвецу, обернутому в куски истлевшего голубого савана, со вторым Дарителем на спине, который живо шевелил черными отростками.
Фальстаф прыгнул на этот кошмар, но скорченные щупальца у этого Дарителя были быстрее, чем у прежнего, почти быстрее взгляда. Они хлестнули воздух, ухватили пса в полете и отбросили его прочь так же просто и действенно, как коровий хвост мог расправиться с докучливой мухой. Взвыв от ужаса, Фальстаф пролетел через комнату, шлепнулся о стенку рядом с окном и свалился на землю, вопя от боли.
Кольт был в руке, хотя она не помнила, как выдернула его из кобуры.
Прежде, чем она нажала на курок, новый Даритель - или новое тело того же самого (зависит от того, был ли пришелец одним существом со множеством тел или самих пришельцев было много) - схватил Тоби тремя маслянистыми черными щупальцами. Существо оторвало его от пола и понесло к косому оскалу мертвой женщины, как будто захотело, чтобы они поцеловались.
С диким криком, взбешенная и напуганная в равной степени, Хитер рванулась к твари, поняв, что не может стрелять даже с близкого расстояния, потому что тогда пули могли задеть Тоби. Бросилась на Дарителя. И ощутила, как одна из этих змеиных рук - леденящее прикосновение даже сквозь ее лыжный костюм - обвилась вокруг ее талии. Зловоние трупа. Боже! Внутренности уже давно сгнили, и отростки пришельца извивались в полостях тела. Голова повернулась к ней, они были лицом к лицу. Черные усики с красными полосками и лопаткообразными концами задергались, как многочисленные языки в открытом рту, высовываясь из носовой кости, из глазниц. Холод растекался повсюду от талии. Она ткнула стволом кольта в грудь трупа, поросшую кладбищенским мхом. Лучше было бы в голову, как будто она имеет значение, как будто мозги все еще содержались в черепе мертвеца. Стоны Тоби, свист Дарителя, грохот оружия, гулкое эхо. Старые кости рассыпаются в пыль, ухмыляющийся череп отваливается от узловатого позвоночника и обвисает на сторону. Оружие снова грохочет - она потеряла счет - затем клацает - сводящее с ума клацание курка по бойку пустого патронника.
Когда существо отпустило ее, Хитер почти упала на спину, потому что уже напрягалась раньше, пытаясь вырваться. Она выронила оружие, и пистолет поскакал по ковру.
Даритель рухнул перед ней, не потому что умер, а потому что его кукла, поврежденная пулями, развалилась на два основных куска и теперь не могла оказать достаточной поддержки расплывающемуся, тяжелому хозяину.
Тоби тоже был свободен. На время.
Лицо его было белым-бело, а глаза широко раскрыты. Он прокусил губу, по подбородку текла кровь. Но во всем прочем был в порядке.