Зита и Гита
Шрифт:
Подойдя к дому, мужчины опустили носилки с Зитой у порога.
— Ну почему она молчит? — сокрушалась Лила, склонившись над Зитой.
Губы Зиты зашевелились, послышались какие-то нечленораздельные звуки.
— Очнулась! — обрадовалась Лила.
— Мне… мне… — бормотала Зита чуть слышно.
— Что тебе? Я все для тебя сделаю! — с болью и раскаянием в голосе воскликнула Лила.
— Мне не хочется жить. Не надо меня спасать, — наконец-то внятно произнесла Зита.
— Что ты смерти просишь? Тебе ли, молодой,
— Из-за простой перебранки жизни себя лишить! — с укором сказал Рака. — Кто бы мог подумать! Хорошо, что все обошлось, — с облегчением заключил спаситель Зиты.
— Где я? — спросила Зита, обведя блуждающим взглядом присутствующих. — Как много людей.
— Тут все свои, доченька, и мама твоя с тобой, Гита.
— Гита? Гита?! — удивленно спросила Зита, слегка приподнявшись на носилках. — Меня зовут Зита.
— Она даже имя свое забыла, бедняжка, от такого ужаса! Это пройдет, все будет по-прежнему, — приговаривала Лила, нежно поглаживая мокрые волосы Зиты своей шершавой ладонью.
— Обижать и ругать тебя больше никто не будет, обещаю, — твердо и убедительно продолжала она, — люби только свою маму, доченька! Ты больше не покинешь меня? Не покинешь? — почти кричала Лила с мольбой в голосе.
В ней, как никогда ранее пробудилось искреннее, глубокое чувство материнства. Она совершенно забыла, что не родная мать Гите. Ведь все произошло так давно… Никто ни о чем не знает и ничего не помнит. Она воспитала ее, как свою дочь. Она ей родная мать, родная…
— Я буду тебя любить еще сильнее, еще сильнее, — повторяла Лила, обливаясь слезами.
— Кто вы, госпожа? — медленно и тихо спросила Зита.
На некоторое время воцарилось молчание. Никто не смел произнести ни слова.
— Никого не узнает, — испуганно прошептал Чино.
— Гита, милая, я твоя мама! — промолвила Лила голосом, который, казалось, идет из самой глубины сердца.
— Мама? — спросила Зита.
— Да, мама, твоя мама! — сквозь слезы твердила Лила. Волосы ее растрепались, и их пряди, смоченные слезами, заслоняли ей глаза.
— Мама! Мама! — шептала Зита.
— Ну, вот и прошло. Прошло все, раз ум прояснился, — вздохнув, отметила Лила.
Зита, приподнявшись, склонилась к Лиле. Та, обнимая и поглаживая по щеке Зиту — это неотличимое подобие Гиты, ее сестры-близнеца, приговаривала ласковые слова, какие может сказать только мать своему спасенному дитяти.
«Мать» и «дочь», обнявшись, плакали. Материнские горючие слезы ручьями орошали щеки дочери. Слезы их соединились.
Глава вторая
Гита, притаившись, как мышь, лежала на заднем сиденье «форда».
Кузов машины настолько раскалился, что в салоне было душно и жарко.
Она осторожно опустила стекло. Стало немного легче дышать. Ветерок проникал в открытое окно и освежал разгоряченное лицо девушки; ею стало овладевать дремотное состояние, но вдруг послышались шаги.
Молодой человек в светлом пиджаке подошел к машине, открыл дверь и, сев за руль, включил мотор.
Машина, дав задний ход, выехала на дорогу.
Через несколько минут Гита увидела, что они едут по Марин-драйв. Свежий ветер с моря взбодрил красавицу и вернул ей природную смелость, которая на некоторое время покинула было свою обладательницу.
Гита, мягко разогнувшись, бесшумно выпрямилась и уселась на сиденье, слегка откинувшись. С обворожительной улыбкой и с детской лукавинкой в широко раскрытых глазах она смотрела в аккуратно подстриженный затылок молодого мужчины.
Рави, увидев в смотровом зеркале очаровательное отражение, слегка смутился от неожиданности; но это было лишь краткое мгновение, которое, пожалуй, и не зафиксировал его мозг.
Достаточно было взглянуть на эту девушку с детским выражением лица и непосредственными манерами, как все подозрения снимались, как рукой.
— Интересно все-таки, как это вы, юная госпожа, оказались в моей машине? Что за чудо? — с притворной сдержанностью и спокойствием спросил Рави, хотя в душе его, непонятно откуда, поднималась теплая волна веселости.
— Как я оказалась в вашей машине? Так же, как и вы! — кокетливо ответила Гита.
— По-видимому, я неправильно поставил вопрос. Как вы сюда сели? — снова спросил Рави.
— Обыкновенно! — засмеялась Гита. — Нагнулась и села! Нет, остановитесь, я покажу вам, как я села.
— Ну зачем же показывать, — тоже смеясь, ответил Рави. — Я уже представил себе, как это было, — и он слегка притормозил, увидев, что Гита пытается открыть дверь.
Рави не мог унять смеха. Его лицо, разогретое солнцем, блестело. Взгляд, скользнув по дороге, вновь и вновь возвращался к неожиданной пассажирке. Он давно так не смеялся — легко и беззаботно.
Неужели эта девушка так заворожила его? И вдруг он с удивлением осознал, насколько за последние три-четыре года работы в клинике он загнал вглубь свою жизнелюбивую и отзывчивую натуру. Он скучен и однообразен.
Очнувшись от этих аналитических мыслей, он спросил:
— А вы, случайно, не колдунья?
— Да, я колдунья, цыганка.
— Вы очень напоминаете мне одну девушку, но вот кого никак не могу сообразить.
— Да, вы могли меня видеть два-три дня назад, — сказала Гита, имея в виду свое представление на Крофордском рынке.
Рави внимательно всматривался в Гиту, и в его памяти стали восстанавливаться события прошлой недели.
«Да это же Зита! Точно, это Зита!» — осенило его.