Зита. Десять шагов до войны
Шрифт:
И протянули здоровенные ладони:
– Лапа. Храп.
Вроде как представились.
– =-=
Боец схрумкал последнюю рыбешку, задумчиво исследовал пустой пакет. Вздохнул:
– А забавная девочка. Хорошая.
– Грачка, – заметил другой. – Глаза видел? Аж лиловые, не спутаешь. Я таких за Большим Кавказским нагляделся. Век бы не видеть.
– Хорошая, я сказал, – с упором повторил спецназовец. И со значением посмотрел на челюсть напарника.
– Ага! – легко согласился тот. – Сейчас – хорошая. Но соплеменникам сдаст тебя не задумываясь. Для них нация на первом месте. Уж я нагляделся! Ты, кстати, тоже. Помнишь Клухор?
– Рыба вкусная? – буркнул старший наряда. – Поблагодарили? Нет? Ну и долдоны. Тоже мне, замирители Кавказа.
– Грачики –
– Читай! – обрезал старший наряда и ткнул в консоль поста наблюдения. – Зинаида-Татьяна Лебедь. Русская. Мало ли кто как выглядит. Глаза ему лиловые. Вопрос закрыт!
– Кровь все равно себя покажет! – упрямо проворчал боец.
С ним молча согласились. Как себя показывает кровь – нагляделись все трое.
– =-=-
Лето пролетело. Детство неслось вскачь, торопилось к взрослости, аж злость разбирала иногда. Ну куда, куда?! Ведь так здорово живется! Нет, летит! Ничего не успела, просто ужас. Чем занималась три месяца, непонятно. Ну, научила Андрея играть в шахматы. Тут главное – незаметно поддаваться. Прадед не умел, мужской гонор не позволял, но она-то девочка. Сначала проигрывала брату с позором, потом без позора. Андрей увлекся и в азарте действительно начал играть очень хорошо, дебютами заинтересовался, разборами партий. Вот что значат способности! За одно лето поднялся до ее уровня! Даже один раз у нее выиграл всерьез, после чего похлопал по плечу и сказал: «Умница, Танька». Догадался наконец-то, что она его натаскивала. Для него она Танька, как и для отца, для мамы Зина, в школе – Зита, очень удобно, не запутаешься.
Еще она все лето снабжала семью рыбой. Это было непросто, потому что то рыба не хотела клевать, то спецназовцы не пропускали. Обижаться на ребят не стоило, на режиме повышенной опасности город закрывался наглухо. Пришлось всерьез озадачиться незаконными способами попасть за охраняемый периметр. Таковые, как ни странно, нашлись, например, через товарную станцию. Тюрьма не такой уж и тюрьмой оказалась, ко всему можно приспособиться. Схема простая: заходишь в гости к Богдану, из его общаги через внутреннюю пропускную – на станцию, вместе с Богданом к его маме выпускали без вопросов. Там накидываешь на плечи рабочую жилетку и вместе с путейцами на выход. Еще и на тележке подвезут, если в настроении. Охрана не смотрит – путейцы часто берут с собой детей, которых летом некуда девать. Лишь бы путейская жилетка на плечах имелась. А там сразу за периметром тропка к реке. Жаль, Богдан с ней не ходил – гений, нет времени, ему заниматься надо, не до глупостей! Пришлось заманить на рыбалку брата – четырнадцатилетние уже имели право на самостоятельный выход из города до ночи. Было забавно смотреть, как здоровый парень не может насадить на крючок извивающегося червячка. Она ему поначалу даже помогала. Брат ворчал, мол, ей-то легко, у нее пальчики тоненькие, точные, а она просто в отличие от него тренировала руки каждый день: шила, вязала, мыла посуду или просто давила резиновый мячик – тренировала много, с благодушным терпением. Тренировки жить не мешают, и вообще не мешают.
А еще они с братом чуть не довели маму до разрыва сердца, хотя не планировали. Просто в середине лета взорвалась «тройка» – еще один номерной город. Во дворе шепотом поговаривали, что «тройка» взрывается не в первый раз, что-то там совсем непотребное творится с безопасностью производства. По репродукторам радиационной тревоги тут же заверили, что имел место тепловой, а не ядерный взрыв, и вообще возможную зараженную пыль унесло по розе ветров на безлюдную тайгу – но выход из города закрыли наглухо. А она как раз смастерила пару удачных, на ее взгляд, блесен, и рвалась проверить, каковы они на взгляд ленков, а может, даже тайменей.
И добрый братик коварно предложил ей решение. А она, дура малолетняя, согласилась.
Сначала они по лестнице поднялись до верхнего, седьмого этажа. Там позвонили, и одноклассник брата пропустил их в свою квартиру. Из квартиры вышли на балкон, туда же вытащили лестницу-стремянку и по ней наверх… Зимой у них ничего бы не получилось, но летом часть купола снимали для санитарного проветривания двора – ну, и для запускания комаров, как же без них в Сибири – и над балконом как раз не было секции. Если встать на последнюю ступеньку-площадку лестницы, пальцы могли зацепиться за ограждение. Пальцы Андрея, естественно. Но Андрей залез сам и великодушно вытащил наверх любимую сестренку. Причем без всякого преувеличения любимую, за зиму ее стараниями они очень сблизились. Одноклассник брата поглядел, как ноги семилетней девочки болтаются над бездной, побледнел и отчего-то за ними не последовал, хотя изначально собирался.
Сверху город выглядел, как инопланетное сооружение. Море куполов, и между ними – серая паутина плоских крыш, по которым зимой катались электрокары, вывозя тонны снега за периметр города. Отец зимой тоже здесь работал, его как коммунальщика бросали во все затыки и прорывы что днем, что ночью.
Наверху по летнему времени было безлюдно, и они, хихикая, пригибаясь и прячась от видеонаблюдения, быстренько добежали до периметра. Там в метре от стены торчала башня спецсвязи, так что они по мостику перешли на башню и по ее решетке спокойно спустились вниз. И – бегом к реке, пока не засекла охрана.
Блесны оказались удачными, таймень не попался, но и с парой ленков пришлось побороться, потому что весили они ненамного меньше ее самой. Ну, так у рыбаков принято говорить. На самом деле – килограмма по три… ладно, по два. Правда, когда дома взвесили, оказалось, что по полтора. Зато хариусов наловили чуть ли не ведро. И, обрадованные, при возвращении допустили ошибку. Надо было возвращаться или раньше, пока взрослые на работе, или по темноте, когда из-за фонарей не видно, что творится под куполом. А так их заметили со двора, разорались и привлекли внимание мамы. Та подняла голову и увидела, как где-то между небом и землей на руке шалопая-подростка болтается маленькая девочка и пытается нащупать ногами шаткую стремянку. И какой смысл потом объяснять взрослой женщине, что у Андрея руки сильные, как у взрослого, и вообще под ногами балкон, а не семь этажей полета, если у нее истерика?
Они думали, отец их убьет. Но отец только поглядел выразительно, обматерил – и выдал служебный ключ от выхода на крышу. А в ответ на причитания мамы угрюмо сообщил, что в очередной раз урезали продуктовые карточки, и лично его суточные тридцать грамм мяса не прокормят. Мама притихла, пошла и обменяла ленков на сахар.
В это лето она начала танцевать. А как еще наработать равновесие и координацию? Танцевальные студии, естественно, были платными, и сильно платными, но она включала телевизор – там ежедневно показывали по культурному каналу выступления сибирских ансамблей – и пыталась повторить простейшие движения. Неожиданно эти занятия ее увлекли, как будто попала в родную стихию. Она занималась часами, когда никого не было дома, и очень скоро простейшие движения заменились не самыми простыми, с которыми приходилось и попотеть, и ножки потянуть. Уже ножки, не тумбы. Весь нулевой класс она целенаправленно тренировалась, гоняла с мальчишками мяч, висела подолгу на турнике, наматывала летом десятки километров по Лене, и фигура немного изменилась.
Между танцами она слушала новости. Страна стремительно развивалась и неудержимо двигалась… куда-то. Дальше по магистрали усиленными темпами строили «пятерку» – очередной номерной город при очередной атомной электростанции огромной мощности. Стране и соседям требовалась энергия, очень много энергии, по железной дороге непрерывно грохотали составы, вызывая у нее какое-то тревожное чувство. О голоде в центральных областях говорили мало и невнятно, но продуктовые карточки ввели по всей стране. В Дальневосточном особом округе приняли на вооружение штурмовики нового поколения и танки-роботы. На западных рубежах сформировали бригады броневого прорыва: огромных бойцов в индивидуальной броне «Богатырь-2» показывали по новостям каждые два часа, солдаты грозно хмурились в камеры и обещали стальной рукой вернуть все утраченные прежде территории. Вообще об армии говорили много, патриотические передачи прерывались только ради очередных сообщений о новом европейском лидере Эрихе Эрнсте, твердой рукой и личными штурмовыми отрядами иммигрантов решающем застарелые проблемы континента. Российский отец нации Иван Ферр ценил действия коллеги на пользу мира и даже заключил с ним договор о ненападении… Все это было непонятно и немного пугало, но пока что было очень далеко от нее и ее проблем. Танцы, например, гораздо важнее.