Зияющие высоты
Шрифт:
В как две капли схожих штанах.
Носили и думать не смели
Лишиться такой красоты.
И с завистью не глазели
На узенькие порты.
Ошибочно думать, что это
От бедности нашей страны
Были все люди одеты
В одинаковые штаны.
Порывом могучим движимы,
В тех прошлых великих годах
Мечту вековую несли мы
В единых стандартных штанах.
Но
И чашу испив до дна,
Породившие их идеи
Мы в модных несем штанах.
Автор гимна остался неизвестен. Одни приписывали его Певцу. Другие Распашонке. А некоторые даже Крикуну.
НАДГРОБИЕ
Когда в тот единственный раз выглянуло Солнце, оно первым делом осветило надгробие Хряка. Можно было подумать, что оно и выглянуло-то специально для этого. На бронзовой голове Хряка лежала кучка грязного снега, похожая на давно не мытую детскую шапочку. На кучке сидела драная ворона и орала на все Старобабье кладбище: Укр-р-р-ал! Укр-р-р-р-ал! А выражение морды у Хряка было такое, как будто он только что наложил в мраморные черно-белые штаны, которые по замыслу художника выражали сложность и противоречивость натуры Хряка. Напротив Хряка по стойке смирно стояла статуя Директора, переделанная из статуи Большого Полководца, которую недавно заменили конной статуей кондотьера. А все-таки красиво получилось, сказал Мазила. Вещь, во всяком случае, бескомпромиссная. Конечно, сказал Болтун, если отсутствие требований компромисса есть бескомпромиссность. Как же так, сказал Мазила. Ведь борьба-то была! Они боролись с собой, а не с тобой, сказал Болтун. Кстати, кажется, решено Хряка перенести в Пантеон, а надгробие за ненадобностью отдать на дрова. Одним словом,
Я памятник воздвиг ему нерукотворный.
На Старобабьем, а не около Стены.
Он был, конечно, человечек крайне вздорный.
Но лист истории засиживают мухи, не слоны.
Чье это, спросил Мазила. Болтун пожал плечами. В это время Солнце скрылось, пошел дождь, потом снег.
ТРАГЕДИЯ И ФАРС
Среди множества неопровержимых истин ибанские интеллектуалы усвоили также ту, что история повторяется, причем - один раз как трагедия, а другой раз как фарс. Трагедия была, а фарс не так уж и страшен. Но эта утешительная истина не помешала ибанским интеллектуалам ходить с полными штанами. Певец сказал по сему поводу:
Раньше трагедией это все было.
Пикнешь, и дырку получишь в затылок.
Вякнешь, и имя твое на помойку,
Попробуй потом его чисто отмой-ка.
Теперь это фарсом у нас называется.
Берут за идею - за блядство считается.
Посадят как психа - читай за политику.
Попробуй потом проясни эту мистику.
Гениально, сказал Брат. Переписал стихотворение в свою записную книжечку. Вечером он прочитал его в компании Режиссера, Сотрудника, Социолога, Актера и Мыслителя. Хотя время Растерянности уже началось, Певца посадили. Правда, не за стихи, как ходили слухи, а за гомосексуализм. Надо спасать Певца, кричал Брат и собирал подписи. Регулярно повторяющийся фарс и есть трагедия, сказал Болтун. Брат записал эту фразу в свою книжечку и потом вставил ее в свою прогрессивную статью.
ЕДИНСТВО
Сначала не было ничего, и потому было полное единство. Разногласия, конечно, были. Но не принципиальные. Сотрудник, например, звал к себе домой, где после юбилея высокопоставленного папаши осталась куча недопитого зелья и недоеденного корма. Учитель отвергал объедки, если даже они с королевского стола, а не со стола какого-то захудалого министра, и звал к Трем Грациям. Кис говорил, что дети не отвечают за родителей, и звал к Сотруднику, где намеревался быть представленным министру и высказать свои соображения. Для этой цели он даже выучил пару латинских цитат о законах. Распашонка настаивал на забегаловке поближе к его дому. Кис как всегда ныл, что у него на этот раз нет денег с собой, и клянчил закурить у всех подряд. Все знали, что деньги у Киса водились порядочные, так как он был скуп и копил на дачу. Но это было милое чудачество. Да и много ли нужно на одну-другую кружку пива! И Крикун, заработавший накануне на разгрузке вагонов с картошкой десятку, говорил, что он угощает.
Разногласия наступили позже. И совсем по другой причине. И еще не тогда, когда Кис перестал пить и курить чужие сигареты, Сослуживец защитил диссертацию. Мыслитель стал референтом, Сотрудник приобрел еще более шикарную, чем у его ушедшего на персональную пенсию папаши, квартиру, Супруга пару раз съездил за границу, Болтун дважды лишился работы, Учитель... А еще позже, когда четко определилось не только различие положений и образа жизни, но и мировоззрений. Когда Сотрудник, приказав привести Крикуна, спросил его имя, возраст, род занятий...
А тут разногласия быстро урегулировали и направились к Трем Грациям. Пока ждали пиво, поносили начальство и рассказывали анекдоты. Ибанский солдат, говорит Сотрудник, заскочил в аптеку, схватил банку с надписью "Царская водка" и бежать. Стойте, кричит хозяйка, это же Царская Водка! Вот и хорошо, говорит солдат, попробуем, что цари трескают. На другой день солдат как ни в чем не бывало заявляется в аптеку. Вы живы, удивилась хозяйка. Это же смесь серной и соляной кислоты! Ах вот оно что, говорит солдат. То-то я вчера, когда мочился, сапог прожег. Посмеявшись, стали хвастаться выдающимися способностями ибанского солдата. Поразительно, сказал Учитель. Вы все в качестве достоинств солдата называете недостатки общества: плохая жратва, плохая одежда, бессмысленное времяпрепровождение... Это закон, сказал Болтун. Чем меньше разрыв между образом жизни страны в мирное время и образом жизни солдата в военное время, тем более солдат приспособлен к войне. А кто это доказал, спросил Учитель. Я сам кое-что видел. И должен сказать, что слухи насчет солдат сильно преувеличены. Принесли пиво, и бессмысленный спор прекратился. Выпьем за то, чтоб им всем было плохо, сказал Брат.
О БОГЕ
Считается, что чудес не бывает, говорит Двурушник. Ничего подобного. Бывают. Вчера я жаловался жене, не могу, мол, больше работать. И писать не могу. Выложился до предела. Хотя бы какой-нибудь захудалый университет Запада пригласил лекции почитать. И представь себе, только сказал, звонок в дверь. Заказное письмо. Приглашение! Теперь я сомневаюсь, что бога нет. А если нас выпустят, могу и поверить. Бог есть, говорит Учитель. Но не для всех. Если ты сам бог. Или близок к этому. Очевидно, ты - бог. А ты, спросил Двурушник. Я пока не хочу верить, сказал Учитель.
СПЕЦКУРСЫ
Одна из особенностей периода Растерянности - обилие специальных курсов лекций, читавшихся самыми различными людьми в самых различных научных и учебных заведениях на самые различные темы. Такие курсы читались даже на дому. Клеветник начал читать нашумевший в свое время курс сначала в одном идеологическом учреждении, затем его оттуда выгнали, и он пристроился в одно академическое учреждение подальше от идеологии, а закончил в комнатушке, которую снимал за половину с большим трудом зарабатываемых грошей. Вернее, не успел закончить, так как успел закончиться сам период Растерянности.
Я не собираюсь делать никаких сногсшибательных открытий, говорил Клеветник. Открытия теперь делаются в таких количествах, что давно пора пересмотреть само понятие открытия. Возьмите, например, даже царицу наук математику. Математики прошлого относили к числу школьных упражнений все то, что можно было решить без особого труда и на что не требовался талант. Математики нашего времени даже теоремки, доказываемые в два-три шага, преподносят как научный результат. А если уж в математике дело обстоит так, что же тогда творится в остальных науках? Ураган научных открытий нашего времени в значительной мере (если не в основном) есть социальный ветер, а не ветер познания. Настоящие открытия тоже, конечно, делаются. И не мало. Больше, чем раньше. Но они в большинстве случаев скрыты, несенсационны, непохожи на открытия вообще. Лет через сто мы узнаем, кто был настоящий ученый в наше время и что действительно ценного было открыто не с точки зрения открытия фактов, а с точки зрения понимания их. Но это я сказал так, между прочим.