Зияющие высоты
Шрифт:
В жизни первый раз, люблю тебя, скажу.
А ребята не уснут и будут ждать,
Все потребуют в деталях рассказать.
Тебе утром, говорит она, в полет.
И какой, скажи, пожалуйста, расчет
Мне с тобой напрасно время проводить.
Может, даже будет неча хоронить.
Так что Вы уж извиняйте, лейтенант.
Ждет меня для этой цели интендант.
Для меня к тому же слишком ты хорош.
Жив останешься - красавицу найдешь.
Лишь под утро я в звено свое вернусь.
Далеко запрячу злость свою и грусть.
И
И представьте, братцы, целкою была.
А себе скажу, гороховый ты шут,
Для тебя открыт всего один маршрут.
Не пиши обратный курс себе в планшет.
У тебя обратно курса в жизни нет.
ПРИЗНАНИЕ
Знаешь, за что я тебя люблю, говорит Учитель. За то, что ты молчишь и никому не читаешь нравоучений. Это теперь удивительная редкость. Теперь все тебя учат. Все открывают тебе глаза на существующие порядки. Можно подумать, что они вообще для кого-то тайна. Они очевидны и общеизвестны. Дело не в том, чтобы их понять, а в том, чтобы определить свое отношение к ним. С этой точки зрения все наши фрондеры, открывающие нам глаза на язвы ибанского образа жизни, горой стоят за этот образ жизни. Это их болото. Они хотят только привилегий, которые, как они думают, принадлежат им по праву. Они же умнее всех, образованнее всех, за границей бывали, книжки заграничные читали. Болтовня. Болтовня. С ума сойти можно от потока слов. Я человек дела. С меня хватит всего этого. Нужны дела. Безразлично какие. Какие-нибудь. Лишь бы это были дела. Дело имеет свои законы, отличные от законов слова. Слово не есть начало дела. Начало дела есть дело. Начало дела есть всегда абсурд с точки зрения слова. Например, самосожжение. Чем отличается дело от слова? Последствиями. Дело заметно, запретно и наказуемо. И слово, если оно заметно, опасно и наказуемо, есть дело. Но для этого оно должно быть сказано достаточно громко. Теория? Я убежден в том, что прогресс общества изобретается, а не открывается как нечто, заложенное в природе общества. Прогресс противоестественен и противозаконен. Не будет активных людей и их изобретательской фантазии, не будет никакого прогресса. Теория прогресса общества как объективного естественно-исторического процесса, совершающегося по неким объективным законам, на самом деле означает одно: не рыпайтесь, все сделается само собой под руководством вашего начальства.
ЕДИНСТВО
Не успели как следует распиться, как потушили свет и выгнали из ресторана. Сволочная жизнь, сказал Сотрудник. У порядочных людей только начинается светская жизнь, а они все увеселительные учреждения закрывают. Айда на вокзал, сказал Учитель. Там до часу. Ерунда, сказал Сослуживец. Пока дойдем. Пока закажем. И уж пора кончать. Предлагаю оптимальный вариант, сказал Шизофреник. Берем пару бутылок у швейцара и пьем в подворотне. На закуске сэкономим. И романтика. Пошли ко мне, сказал Брат. Жена будет рада. И покупать ничего не надо. Нам из деревни привезли бутыль самогона. Учитель, питавший органическое недоверие к Брату, настаивал на предложении Шизофреника. После бурной дискуссии решили идти к Брату.
Когда добрались до квартиры Брата, произошло так, как предсказывал Учитель. Жена Брата после длительных переговоров нехотя впустила компанию на кухню и, не поздоровавшись и не попрощавшись, ушла спать. Гони самогон, сказал Сослуживец. Какой самогон, удивился Брат. Ты что, рехнулся что ли? Ах ты, гадина, взревел Учитель и бросился на Брата. Я так не оставлю, хлюпал разбитым носом Брат. В суд подам. Свидетелями будете. Настроение испортилось. Все разбрелись по домам. Зря ты его так, сказал Шизофреник. Таких учить бесполезно. А я не ради него, а ради самого себя, сказал Учитель.
ДЕЛОВАЯ ЖИЗНЬ
Деловая жизнь Ибанска идет по строго установленному порядку. В высших сферах принимается решение все поднять, повысить, улучшить и устранить все недостатки. Задачи вполне выполнимые, так как недостатков обычно бывает мало. И они все, как правило, отдельные. Такое решение принимается обычно тогда, когда старое руководство сменяется новым, новое списывает все недостатки за счет старого, замалчивает достоинства старого, чтобы потом приписать их заслуги себе. Если старое руководство спихнуть не удается, то под давлением требований времени старое руководство меняет старые хорошие намерения на еще лучшие новые или, точнее говоря, придает старым идиотским намерениям вид новых гениальных идей. Поскольку сразу все улучшить и исправить нельзя, делается это в строгой очередности: домны, вычислительные машины, коровы, картошка, стихи, романы, хромосомы, алкоголики, прогульщики. Атомы, ракеты и оппозиционеры улучшаются и устраняются систематически и вне всякой очереди. Постановлений по ним не принимается, но делается это в строжайшей тайне.
Строгий порядок соблюдается и внутри каждого этапа улучшения исправления. Принимается, например, установочное решение поднять уровень по мясу и молоку и догнать и перегнать Америку. О Европе и говорить не стоит, зачем с такой мелочью связываться! Делать - так по-большому! Разрабатываются конкретные меры для этого: 1) увеличить число голов парнокопытных млекопитающих, производящих молочный порошок и сгущенку (в миллионах копыт); 2) увеличить надои с каждой доярки (в миллионах поллитровок); 3) увеличить поголовье съедобных скотов (в миллионах шашлыков на душу населения); 4) увеличить настриг мяса с каждого скота и т.д. Хотя коровы в Ибанске давно перевелись (их заменили на мотоциклы и электродоилки), решение увеличить их число в пятьдесят раз производит ошеломляющее впечатление на западную печать. Само собой разумеется, ибанская печать захлебывается от самодовольства. Ибанцы же цену всему этому знают, газеты не читают и рассказывают по сему поводу анекдоты. Западные специалисты ибанологи и ибановеды, в особенности - заклятые враги, в один голос заявляют, что ибанское руководство, наконец-то, решило исправить трудное положение с продовольствием и разработало практические меры по подъему сельского хозяйства. Все расценивают это как несомненный сдвиг в сторону демократизации ибанского общества. Ибанское руководство подтверждает это публично, уверяя, что демократизировать у нас в принципе нечего, так как мы и без того самые демократичные, и демократичнее быть не может. Друг Ибанска американский миллиардер Хапуга призывает бизнесменов вступать в деловые контакты с Ибанском на взаимноневыгодных условиях. В ибанских газетах начинают печатать материалы, разоблачающие их нравы и свидетельствующие о тяжелом продовольственном положении на Западе. Экономисты приводят неопровержимые цифры. Например, в Америке, где острый дефицит мяса, приходится всего один килограмм мяса на душу населения в неделю, а у нас принято решение, что будет приходиться по пятьдесят килограммов. А под шумок потихоньку сажают нескольких оппозиционеров.
Одновременно все силы общества нацеливаются на решение поставленной задачи, хватаются за самое слабое звено и начинают натягивать на себя всю цепь. Выдвигаются встречные планы. В результате сроки сокращаются вдвое, а цифры увеличиваются втрое. Ибарники изматического труда берут на себя повышенные обязательства и становятся на трудовую вахту. Токарь-универсал обязуется один выдоить всех козлов Ибанска, а Хлеборуб - настричь по сто и более клочков шерсти с каждой паршивой овцы. В сети политпросвещения начинают изучать постановление и сдавать зачеты. Аспиранты поспешно и успешно защищают кандидатские, а кандидаты - докторские диссертации. Философы обобщают практику строительства и поднимают ибанизм на еще более высокую ступень. В Журнале печатают серию статей и собирают круглый стол, на который сажают сподвижника Чарльза Дарвина, открывшего превращение обезьяны в ибанца. Группа сотрудников уезжает в заграничные командировки. В газетах и на стенах домов появляются призывы к труженикам вымя, шкуры, хрюка и т.п. повысить удои, усилить сдир шкур, и увеличить свинство. Новейшие достижения науки внедряются в производство. Кибернетики предлагают в свинарниках запускать классическую музыку, от которой у поросят с поразительной быстротой отрастают необычайно длинные хвосты и уши. Коровам показывают полотна абстракционистов и сюрреалистов с комментариями ведущих эстетиков-ибанистов, от чего коровы еще более глупеют и отдают молоко задаром. В Газете на первой странице печатают поэму обруганного, но прощенного Распашонки, любимца молодежи, Органов и американцев:
Поголовье скотов
Мы утроим вдвое.
Урожаи
раз во сто.
В двести раз
удои.
И начнем
опять
цвести
Буржуям
для
зависти.
Примечание: в слове Буржуям ударение на я. В Журнале печатают еще одну серию статей о стирании граней. Претендента собираются выдвигать в Академию. Потихоньку забирают еще несколько подозрительных и судят их за валютные спекуляции, гомосексуализм и нарушение паспортного режима. Еще нескольких сажают в сумасшедший дом для профилактики.
Меры намечены. Установлены сроки исполнения. И в эти точно установленные сроки труженики вымя, шкуры, хрюка и т.п. начинают рапортовать о досрочном перевыполнении плана. Сроки досрочного перевыполнения и процент перевыполнения намечаются заранее. Заранее намечаются также кандидатуры инициаторов борьбы за досрочное перевыполнение. В заключение дают ордена и звания. Мяса, колбасы, овощей и прочего все равно не хватает или нет совсем. Но это уже клевета разложившихся элементов и тунеядцев, подпавших под тлетворное влияние. Высшее начальство едет за границу бороться за мир во всем мире и заодно закупает хлеб, мясо, картошку и зубную пасту.