Злата. Медвежья сказка
Шрифт:
– Не бойся, – серьезно и печально кивнула мне незнакомка с моим лицом. – Я просто хочу рассказать тебе, что происходит и как все случилось. Будешь слушать и смотреть?
Я судорожно вздохнула и решилась:
– Да. Буду.
– Тогда дай мне руку. Вот так. Смотри!
Утреннее небо в резной рамке причудливо изогнутых веток завертелось и исчезло, а я, как в теплую воду, погрузилась в чужие воспоминания.
***
– Я сам устрою свою и твою жизнь, Золотинка, у родителей и так много хлопот… Ничего не бойся, я купил хороший участок, это на острове. У нас достаточно денег, чтобы
Совсем молоденькая девчонка с чуть раскосыми глазами и огненно-рыжими локонами, смуглая и улыбчивая, смотрит на своего мужа светящимися от счастья и доверия глазами. Сирота-полукровка, которую когда-то зимой подобрали в лесу индейцы, неожиданно получила самый главный приз в жизни – она любит и любима, ее мужчина, пришедший из-за моря, сильный, умный и уверенный в себе. А что волосы у него почти белые и глаза голубые… непривычно и, на ее взгляд, не слишком красиво – ну так и она не первая красотка в племени, со своими ненормально-рыжими непослушными кудряшками и слишком светлой кожей. Настоящая скво должна иметь тяжелые черные косы, яркие, блестящие черные глаза и крепкое тело, пригодное и к охоте, и к длинным переходам, и к рождению детей. Тощие рыжие пигалицы парням не нравятся…
– Опять глупости думаешь, Золотинка? Про то, что таких, как ты, мужчины не любят? – засмеялся муж, подхватил девчонку на руки и закружил под аккомпанемент собственного хохота и ее счастливого визга.
Сильный… добрый… любимый.
– Мы построим дом на вершине холма, и от нашего крыльца между соснами будет видно море. – Айвен поставил жену на землю и ласково погладил ее чуть округлившийся животик. – Наш малыш будет играть под окнами под крики чаек…
Не все вышло так, как рассчитывал и обещал белый муж. Но все равно хорошо. Айвен приехал на западное побережье работать в фактории по контракту, и ему неплохо платили в местной закупочной компании. Золотинка, или Голди на местном, бриттском (так здесь называли английский), наречии, быстро привыкла к новому имени. И считала, что ей грех жаловаться. Даже когда через пять лет брака Айвену вдруг захотелось освободиться от скучной участи клерка и попробовать свои силы в деле золотоискательства, она только во всем поддерживала мужа – а как иначе?
Айвен горел предвкушением, он купил один из участков на золотоносном острове, и «знающие люди» заверили его, что счастье непременно улыбнется, надо только упорно трудиться и быть внимательным.
Муж теперь подолгу отсутствовал, работая на своем участке на далеком острове за проливом, но и ее не забывал. Пристроил в поселке при фактории, оплачивал жилье, а потом и маленький домик, где они с Кристиной неплохо жили и ждали папу. Любил, баловал незатейливыми гостинцами, обещал, что скоро, вот-вот уже, все наладится и они снова будут жить вместе…
Однажды на большом корабле в затерянную на севере факторию приплыло еще двое белых людей – мужчина и женщина. Золотинка как раз купала Кристину, когда в дверь маленького домика на краю поселка постучали.
– Здесь живет Иван Агренев? – по-бриттски спросила красивая статная блондинка в годах, когда Золотинка, торопливо вытерев дочь и завернув ее в добытое мужем меховое одеяло, открыла дверь.
Она как-то сразу поняла, кто эта женщина. Наверное, потому, что Айвен был похож сразу и на нее, и на высокого и такого же светловолосого мужчину, улыбнувшегося знакомой улыбкой из-за плеча своей жены.
Родители мужа.
Робость робостью, неожиданность неожиданностью, но Золотинка всегда считала себя очень хорошо воспитанной скво. Ерунда, что разные белые сороки в фактории смеялись над ней и называли ее манеры дикарскими, сама она твердо знала: так, как ее научили в племени, и есть правильно.
– Здравствуй, мама моего мужа, – Золотинка улыбнулась женщине, старательно произнося эти слова на родном языке Айвена – она вообще быстро схватывала такие вещи, знала наречия всех племен в округе, и славское не стало исключением. – Добро пожаловать в мой дом, отец моего мужа. Проходите!
Мужчина и женщина переглянулись, и девушке показалось, что в их глазах вместе с удивлением мелькнуло еще что-то – словно они не ожидали, что это удивление будет… приятным.
Они вошли, огляделись и явно хотели еще что-то спросить, но тут Кристине надоело лежать молча, и она громко запищала, пытаясь выкарабкаться из мехового кокона.
Глава 8
Поток исторически-познавательных картинок вдруг был прерван каким-то звуком извне, я дернула ушами и в следующую минуту вскочила на лапы, развернувшись в сторону угрозы. Низкий утробный рык сам вырвался из горла. Ответный рев заставил затрепетать листья на деревьях и осыпаться подсохшие иголки с ближайшей ели. Медведь! Чужой! Самец! Ах ты…
Я чуть присела в напряженном ожидании, но тут у меня под ногами, там, в глинистой пещерке, завозились, и вдруг испуганно вскрикнул ребенок. И у меня мгновенно прошел не только страх, но и вообще вс"e на свете. В том числе и мозги.
Злобно зарычав, я сама бросилась туда, где в предутренних сумерках ломал тонкие стволы подлеска огромный черный самец. Он был угрозой для моего потомства, и могучий древний зов выключил к чертям собачьим не только человеческий интеллект, но и инстинкт самосохранения.
Яростно вопя что-то по-медвежьи матерное, я со всей дури врезала незваному пришельцу когтистой лапой по морде и ощерилась, стараясь достать зубами до горла. Дурацкий самец был крупнее меня, причем значительно, но мне было все равно. Мой детеныш! Не дам! Пошел вон, скотина косолапая!
Возмущенный таким поворотом дела, мишка попытался отмахнуться, но тут мои материнские инстинкты, наконец, договорились с человеческими мозгами, и результат этой кооперации получился внушительный: мелкая баба (относительно) раз за разом применяла против крупного мужика (реально, зараза, здоровенный был медведюга) запрещенный прием – колошматила его лапами не куда придется, где когти, даже медвежьи, все равно увязнут в густой шубе, а прицельно била по нежному и незащищенному носу. Раскровянив последний в момент.
Незваный брутальный пришелец сначала пытался увернуться и огрызнуться, пару раз очень чувствительно заехав мне по уху и по морде, а также цапнув желтыми кривыми клычищами за бока и холку. Он все норовил мимо меня протолкнуться к спуску в пещерку, где явно чуял то ли добычу, то ли конкурента-детеныша, которого надо прибить, чтобы симпатичная медвежья самка опять стала фертильна и свободна для оплодотворения его бесценными генами. Но в итоге решил, что эта дура психическая слишком нечестно дерется, медведиц в лесу, в конце концов, много, а нос у него один.