Златовласка зеленоглазая
Шрифт:
— А что это у вас за книга? — сразу же спросила Кира, едва я достал из сумки нехилый такой по толщине фолиант.
В дилижансе со мной всегда четверо варг — обеспечивают мою безопасность. Две едут на лошадях следом. Так что я всегда «под прицелом внимательных глаз». А Кире вообще больше всех надо. Постоянно замечаю кидаемые ею тайком на меня взгляды. Вечно трется рядом. Ее что, ответственной за меня назначили? В ее ментале чувствуется азарт и предвкушение. Вот только предвкушение чего? Может, ждет с моей стороны прокола? Интересно, что это должно быть? Использование магии? Но она же не маг, она не почувствует.
— Это одна очень древняя и умная книга, — сказал я ей тогда с самым серьезным выражением лица. — Называется «Пикап, или Как уболтать девушку за десять минут».
— Уболтать? — наморщив лоб, не поняла та. — На что уболтать?
— На что захочется, — многозначительно произнес я и открыл книгу где-то посредине, — на пирожки там, или помолчать полчаса…
Трынделки они еще те, надо сказать. Особенно когда госпожа лейтенатша, желая размяться, ехала верхом на лошади. Что ж, понятно, они свои, тем общих полно, это я чужой. Первые дни еще так, сторожились, но потом пообвыклись и пошло-поехало. Я не пресекал, может, сболтнут чего-нибудь? Тоже ведь интересно.
Короче, открыл я, значит, фолиант, и оказалось, что весьма удачно. Как раз на рисунке обнаженной женской фигуры, со стрелками, указывающими на теле разные точки. Книга была вообще-то об эндокринной системе, но они-то этого не знают. Все ж на древнем, мертвом языке написано. Или знают? А вот и проверим!
— На пирожки? — не поняла Кира, разглядывая рисунок в лежащей у меня на коленях книге. — Целая книга?
— На пирожки и не только… — ответил я, бросив взгляд на озадаченные лица варгуш напротив, и с умным видом наклонился вперед, собираясь почитать. Но из чтения, как я говорил, ничего не вышло. Трясло и подбрасывало, так что никаких условий. Убедившись, что ничего у меня не выйдет, я закрыл книгу и снова посмотрел на лица спутниц. В этот раз они были ехидно-понимающие. Мол, мы так и знали, что все студенты озабоченные!
«Ну-ну, — тогда подумал я, — дошло наконец, что за „пирожки“. А вот кто тут озабоченный, так уж точно не я».
Короче, дорога до Морхинейна была скучной и неинтересной. Перегоны между остановками дилижанса были рассчитаны так, что приехал, вылез, поел, помылся (если удалось) — и спать, поскольку уже темно и что-нибудь делать после дня на колесах уже не хочется. Даже варгушек подкалывать… Но все когда-то кончается. Вчера был достигнут конечный пункт маршрута, после которого — только верхом. Мне был выдан конь (друг другу мы и раньше не нравились, а после этого — тем более), и мы двинули на перевал, за которым начинались пески. Два дня пути до перевала, с ночевкой под открытым небом. Ох-хо-хо, чувствую, опять мои кости познают все неровности почвы под тощей походной постелью. Проклятое нанополотно…
Вспомнилось, как я мерз тогда, ночью, околевая на одних простынях, на голой земле. Римка, зараза, матрас уперла. Все ж где-то тут было. В этих местах… Ностальжи…
«Нужно будет комплектность проверить, — подумал я, переводя взгляд с кашеварящей Даны на Ринату. — Не любят меня все, особенно эта рыжая. Наверняка гадость сделает при первом удобном случае…»
Почувствовав взгляд, варга обернулась
«Загрызет, — подумал я, глядя в ее карие глаза, — ни секунды в этом не сомневаюсь… Эх, никто меня не любит…»
«Не фиг дразнить всех, — сказал внутренний голос, — сначала насмехаешься, а потом сидишь, жалишься».
«Могу я иметь отрицательные черты характера? Могу. Так же, как и желание, чтобы меня любили…»
«Делать тебе нечего, вот ты дурью и маешься! Займись чем-нибудь!»
О! Ведь это мысль! Заняться. А не поиграть ли мне на флейте? Еще ведь никто не знает о моих талантах. Я как ее положил в сумку, так с тех пор ни разу не доставал.
Отвернувшись от Ринаты, взявшейся играть со мной в гляделки, я полез в сумку и достал футляр с флейтой.
С чего бы, с какой композиции бы начать? В принципе я не знаю ни одной, так что, как говорится, без разницы. Хотя… помнится, Карлсон исполнял миниатюру «Плач малютки привидения». Думаю, что она вполне впишется в этот надвигающийся синий вечер…
Я приложил флейту к губам и издал несколько резких, пронзительных трелей. Так, по моему разумению, должен был звучать «Плач», которого я никогда не слышал. Опустив инструмент, я стал ждать реакции публики. Она последовала очень быстро. Треск кустов, и на поляну выскочили все отсутствующие варгуши. У всех в руках обнаженные клинки и вытаращенные глаза.
— Что это было? — обалдело спросила лейтенантша, обведя взглядом бивуак и остановившись им на мне.
Че спрашивать-то? Неужто инструмент не видишь?
— Это была музыка, — скромно сказал я, опуская флейту.
— А я думала кошек режут! — насмешливо произнесла Рината, убирая клинок в ножны.
Помнится, на твоей лошади гитара приторочена… Музыкантша великая? Ну-ну…
— Кошек режут — это у вас, а у нас играют музыку.
Я поднес флейту к губам.
— Что ты сказал? — угрожающе прошипела Рината, оскалившись и втягивая голову в плечи. В ментал повалила ярость.
— Отставить! — рявкнула ей лейтенантша и повернулась ко мне. — А вас, Эриадор, я попрошу думать, прежде чем что-то говорить!
— Обычно я это делаю, — кивнул головой я и, приложив флейту к губам, взялся исполнять гамму, стараясь извлекать звуки повыше.
Варги посмотрели на меня, послушали, сморщились и уползли обратно в кусты. Минут пятнадцать я упражнялся, пока Дана от костра не крикнула:
— Можно есть!
Пойдем поедим… Надеюсь, подгорело или пересолено. Можно будет высказать свое фи…
Но мои ожидания не оправдались. Приготовленное Даной варево оказалось очень вкусным. Навернув с четверть своей порции, я с понимающим видом одобрительно покивал сидящей рядом Ринате:
— Кошатина? Вкусно!
Ших!
И перед моим носом оказался кончик кинжала.
— Если ты еще раз что-нибудь… скажешь… про кошек…
Голос Ринаты переполняла ненависть.
Все замерли. Лейтенантша молчала и заинтересованно изучала содержимое своей миски. Тишина и костер.
— А что такого? — невинно поинтересовался я и сунул в рот еще пол-ложки, не обращая внимания на клинок, на котором уже лежали мои невидимые руки. — Откуда я знаю, что вы туда положили? У каждого народа свои обычаи. Я их не знаю, могу судить только по тому, что прочитал.