Злая Кровь (CИ)
Шрифт:
– Хотите сказать, что о смерти жены вы узнали только что? – не поверил сэр Озрельн, глядя на внешне спокойного синигами.
Тот развернулся к нему и кивнул:
– Совершенно верно. Только не надо читать мне морали, что мое поведение не соответствует образу безутешного вдовца. Я никогда не скрывал, что брак с Лисаветой – это лишь дань нашим традициям, мне ее навязали, и она прекрасно знала мое истинное к ней отношение, когда дала согласие на брак. Все остальное мен не касается, она получила что хотела: фамилию моего рода, его поддержку и деньги. Мне от нее нужна была только галочка, что мой отец больше не сможет диктовать мне условий, теперь я сам глава семьи и никому ничего не должен. А наши внутренние отношения вас совершенно не касаются.
Вернер хотел что-то сказать, наверное, выразить в нескольких резких словах все, что думает о поведении синигами, но в последний момент прикусил язык. А действительно, что тут можно сказать? Л-Амори вед действительно не скрывал, что он пренебрегает Лисаветой, как супругой, вопрос только почему она это терпела, и изначально зная, что не нужна ему, дала согласие на брак?
Чуть повысив голос, чтобы привлечь к себе внимание, Зоар тут же проговорил:
– Все же примите наши соболезнования. Ваша супруга погибла несколько часов назад в результате проведения ритуала Вечной Невесты. Мы хотели бы узнать, что она могла делать в комнате курсантки Краснословской?
– Хотите сказать, что ритуал проводили именно у нее? – многозначительно подмигнув мне, осведомился Браоз, - а что это за ритуал?
Лейтенант Ильес, внимательно поглядывая то на меня, но на синигами, вкратце рассказал ему, что собой представляет эта некромантская практика, проведенная в моей комнате.
– Как интересно, только при чем тут я? Надо у вашей Краснословской и поинтересоваться, как так получилось, что все произошло именно там. Или девушки не было ночью в ее комнате?
Вот ведь гадёныш, врет и даже не краснеет.
– С курсанткой мы разберемся позже, - резко вскинулся лейтенант, - где вы были ночью?
– В своей комнате, - удивился Браоз, - вы же и забрали меня оттуда. Покои у меня отдельные, как и у супруги и если ей куда-то вдруг приспичило пойти ночью, понятие не имею, с чего вдруг, в известность относительно своих планов она мен не ставила. И я ее не видел с вечера, кстати, на последнюю пару она не пришла.
– И вы не поинтересовались, почему? – с сомнением проговорил Фиор.
Браоз закатил глаза, всем своим видом говоря, что не понимает, как такие идиоты, могут вести следственные мероприятия в такой могущественной структуре, как Инквизиция.
– Я же вам уже сказал, что супругой она мне была только по бумажке. А так меня вообще не интересовало, где она и что с ней! Сгинула, туда ей и дорога. Или это как-то указывает на то, что я преступник?
– Это указывается на то, что ты мерзавец и подонок, - не сдержавшись, прошипела Ядвига.
– А вы, судя по всему, что находитесь сейчас здесь, так же отсутствовали ночью в своих апартаментах? – с улыбкой поинтересовался Браоз, - очень интересно где. Не с Ярославой ли, пока она пробовала себя в новой науке, решив пойти по стопам давно умершего родственничка?
Услышав про родственника, я развернулась к орку, который не принимал в допросе никакого деятельного участия, а просто сидел и слушал.
– Это он о чем? Что это значит, какой-то мой родственник практиковал некромантию?
– Это закрытая информация, - неприятным голосом ответил Гаспар, едва удостоив меня взглядом, - вам про это знать не обязательно.
Ну, уж нет, на этот раз им кинуть меня не получится.
– Я требую объяснений.
Гаспар лениво покосился на меня:
– Вы не в том положении, чтобы требовать. Л-Амори, кто может подтвердить, что вечер и часть ночи вы провели в своих покоях?
– Подозреваете меня? Бросьте, хотя, впрочем, это ваше дело, терять время на отработку бесперспективных версий или нет. Моя проводница подтвердит, - тут же с готовностью ответил беловолосый маг, - она сейчас до сих пор у меня, кстати. С лицензией на девушку все в порядке, можете уточнить у ректора, я оформил ее на прошлой неделе сроком на месяц.
– Что еще за лицензия? – не вполне понимая, о чем они говорят, спросила я у Ядвиги.
– Ты же слышала, на проводницу, - неприязненно отозвалась ведунья, - лучше б они таких барышень прямым текстом называли – «дойная корова»! Это с Лисаветы он мог тянуть энергию, где угодно и сколько угодно, кровь синигами позволяла ей быстро восстанавливаться и это нисколько ей е вредило. У человеческой девушки немного по-другому и чаще чем на месяц, лицензии не выдают, чтобы не нанести ее здоровью непоправимый вред. Если синигами будет тянуть с ведьмы энергию больше трех месяцев, она умирает от истощения, поскольку резервы-то не бесконечны.
– Это я знаю, как и то, что обычных девушек они не трогают, им нужны только ведьмы или ведуньи, но при чем тут лицензия?
– А при том, чтобы тянуть силы из ведьмы, синигами нужно получить от нее формальное согласие, после чего он обращается к ее родителям или старшему в семье, за разрешением «попользоваться» его родственницей, отдавая в замен ту сумму, в которую ее оценят. Сама понимаешь не всем синигами это по карману, поэтому они часто рано женятся и на человеческие кормушки уже не зарятся. Но Браоз как раз-таки очень богатый мужчина, и меняет проводниц достаточно часто.
– Зачем спрашивать согласие, если девушка сама становится зависимой от этого паразита? – не поняла я.
– Я ведь сказала, что это формальность, чтобы на бумажках все выглядело красиво!
Для меня это не было шоком, я немного привыкла к местным порядкам, но неприятный осадок остался. Такого бы не было, если б родители одаренных девушек сами не отдавали дочерей во временное пользование. Дело даже не в том, что он покупает живой товар, а то, что здесь это воспринимается нормально и мне этого не понять!
– А Самаэль… - вырвалось у меня, - он тоже покупает эту лицензию?
Ядвига, скрывая улыбку, только отрицательно качнула головой и лукаво добавила:
– Думаю, что если у него когда-то и были подобные мысли, то познакомившись с тобой, он быстро их забросил. Не думай об этом, Самаэль не такая скотина, как Монфор л-Амори.
Звучало приятно для слуха, но в то же время мне не хотелось выступать подобным донором, который через три месяца будет обречен на гибель. Ведунья каким-то образом поняла, что я думаю не о самых приятных вещах, и участливо тронув за плечо, прошептала: