Злая судьба
Шрифт:
— Дыхания мне иногда действительно не хватает, — признался Браги. — Да и ноги стали уставать быстрее. Но это единственное развлечение, которое у меня ещё осталось. Кроме того, находясь во время игры в одиночестве, я могу подумать. Никто меня не отвлекает.
— И никто не услышит, если вам вдруг вздумается поговорить по душам с находящимся рядом игроком.
— Здесь, Майкл, даже и стены имеют уши.
Требилкок застонал. Ему так не хотелось тратить вторую половину дня на беготню по лесу… Но ему — главному шпиону Кавелина — пришла в голову чудная мысль, и он ухмыльнулся. Он может нарушить правила
В этом и была вся загвоздка. Жульничество считалось жульничеством, если свидетелем ему являлся судья. Всякий творческий обман в игре вообще-то поощрялся.
— Там и встретимся. Мы держим западный «замок». Постарайся успеть к полудню, — с улыбкой сказал Браги, зная отношение Майкла к играм. — И надень какое-нибудь старье.
— Ваше желание — приказ для меня, — объявил Требилкок. — А теперь я могу удалиться?
— Валяй. Там поговорим.
Майкл, сутулясь, побрел прочь, а Браги смотрел ему вслед. Высокий, тощий, глава шпионской службы походил на карикатуру. Его кожа была такой бледной, словно никогда не видела солнца. Казалось, что этот человек настолько слаб, что едва держится на ногах.
Но внешний вид был обманчив. Требилкок был жилист и являл собой образец выносливости. Во время Великих Восточных Войн он выполнил несколько опасных и изнурительных заданий. Успехи принесли ему славу суперагента. Некоторые политики из внутреннего круга опасались его больше, чем те враги, которых он разоблачал и за которыми охотился.
— Майкл, — пробормотал Браги себе под нос, — ты и есть одна из тех проблем, что встретятся мне на моем дальнейшем жизненном пути.
Требилкок был одним из наиболее достойных соратников Рагнарсона, и Браги питал к нему чуть ли не отцовскую нежность. Но Майкл имел склонность к излишне самостоятельным шагам в своем сумеречном мире шпионажа, чем иногда ставил короля в неловкое положение.
Рагнарсон сел за стол и воссоздал в памяти те моменты жизни, которые привели его на это место и к этому положению. Припомнил он и потери, понесенные им в пути… Чтобы избавиться от воспоминаний, он потряс головой так, как делает выбравшаяся из воды собака. Хватит! Можно свихнуться, если постоянно думать о том, как следовало бы поступать в прошлом в той или иной ситуации.
— Надо вечером повидаться с детишками, — пробормотал он. — Если, конечно, к тому времени ещё буду волочить ноги.
Майкл все-таки сумел уговорить свою лошадь выехать из ворот замка. Сам он ежился, сидя в седле. Промокшие под мелким дождичком волосы липли ко лбу.
Часовые отсалютовали, не выходя из будки.
— Ну и страшен же он, — едва слышно пробормотал один из солдат.
— У него такой вид, будто он опоздал на собственные похороны, — заметил второй. — А кто это?
— Один из людей короля, — пожимая плечами, ответил первый. — В последнее время его здесь редко можно увидеть.
Если бы они услышали имя, то сразу бы поняли, кто проехал мимо их. Пламя его славы освещало даже самые темные углы общества. Люди с нечистой совестью все время косились на Требилкока. Он был близок с Вартлоккуром, создавшим Нерожденного — чудовище, способное
Требилкок почти всю жизнь неустанно трудился над созданием своего устрашающего образа.
Арал Дантис встретил приятеля на мощенной булыжником дороге, связывающей замок с городом. Друзья направили лошадей в дворцовый парк. Вишня и слива были в полном цвету.
— Сегодня мы выехали поздновато, — заметил Майкл. Вот уже много лет они использовали каждую возможность, чтобы покататься в парке. Обычно они скакали по конным тропам вместе с другими обитателями замка. Этим утром из-за моросящего дождя они оказались в одиночестве.
— С утра погода была ещё хуже, — ответил Дантис.
Друзья уже потолковали о старых временах и обсудили слухи на сегодняшний день. Теперь они ехали молча.
Арал — крепкий, почти квадратный молодой человек лет двадцати пяти-двадцати шести, и выглядел он не как известный, преуспевающий торговец, а как уличный хулиган. До того как умер его отец, он действительно скорее был вторым, нежели первым. Он сумел сменить направление деятельности отцовской фирмы и вместо бесперспективного караванного дела стал заниматься снабжением армии конской упряжью и лошадьми. К этому времени Арал успел превратиться в основного поставщика Королевской армии.
— Я бы все это перепланировал, — сказал Требилкок, обводя рукой парк. — В университете Ребсамен у меня был учитель, который увлекался ландшафтной архитектурой. У того, кто все это создавал, начисто отсутствовало воображение. Перед нами — всего-навсего заурядный фруктовый сад.
Арал, ожидая продолжения, вопросительно посмотрел на друга.
— Во-первых, я убрал бы все фруктовые деревья. Во-вторых, выкопал бы озеро — создал бы отражающую поверхность. По обеим сторонам посадил бы тюльпановые деревья, чтобы они обрамляли замок. Может быть, стоило бы посадить кустарник и разбить цветник, чтобы улучшить цветовую гамму весной и осенью. Теперь понимаешь, что я имею в виду?
— Интересно было бы взглянуть на то, что ты здесь сотворил бы, — с улыбкой сказал Арал. — Однако было бы лучше, если бы ты снес башню Фианы или воздвиг бы другую слева. Это придало бы архитектуре замка большую сбалансированность.
— Сбалансированность? — Требилкок, казалось, был изумлен. — Что ты понимаешь в архитектурном балансе?
— Что я понимаю, Майкл? Да ничего. Просто надо иногда пускать в дело здравый смысл. Что он от тебя хотел?
— Кто хотел что?
— Да король же. Почему он попросил тебя остаться?
— Ты не поверишь, но я пока не знаю. Он возжелал, чтобы я выступил вместе с ним за команду «Гвардия» в сегодняшней игре.
Арал внимательно посмотрел на приятеля, недоверчиво прищурив один глаз.
— Неужели? — выдержав паузу, рассмеялся он. — Точно. Сегодня «Пантеры» встречаются с «Гвардией». Битва непобедимых. Старый лис желает собрать самых лучших игроков. — Дантис наклонился, чтобы ущипнуть Майкла за бицепс. — Сделай ставку на «Пантер», Майкл. Чаргин-Холл собрал всех лучших игроков, которых можно купить за деньги. Вот уже много лет у них никто не может выиграть.