Зло именем твоим
Шрифт:
Вертолеты садились один за другим на обозначенные для них площадки, солдат чуть не сшибало с ног потоками воздуха от двигателей.
Миша Солодкин подскочил вместе с кем-то к ближайшему топливозаправщику, помог скатать и отбросить в сторону маскировочную сеть. Никто не сказал ему ни слова, и он не сказал никому ни слова — здесь все были свои и каждым рабочим рукам были рады. Вместе с патрулем, назначенным ответственным за заправку и для этого проходившим практику на одной из баз ВВС, чтобы потом заправлять вертолет с завязанными глазами, Миша Солодкин направился к одному из вертолетов.
Пока заправляли — он сунулся к люку одного из вертолетов, командир десантной группы в этот момент находился на временном
— Места есть? — по-русски спросил он.
Зачем он это сделал? Да просто… такой характер был. Остались еще такие люди.
В каждом вертолете был запас — несколько свободных мест. Это на случай, если один из вертолетов потерпит аварию на маршруте, чтобы один из оставшихся мог подобрать десантников, хотя и с перегрузом. Заполняемость вертолетов рассчитывалась в том числе и с этим условием.
И десантники, сидящие в вертолете — а это были бойцы спецподразделения пограничных войск «Ямам», для этой операции собирали всех, кого только можно, брали лучших, дополнительно тренировали, — в каком другом случае послали бы его подальше. Но сейчас… если человек настолько псих, что сам садится в вертолет, летящий навстречу огню и смерти… стоит ли останавливать его…
— Садись… — кто-то ответил тоже по-русски.
* * *
Капитан Гад Регев, командовавший «красным» подразделением, заметил, что в вертолете на одного бойца больше, только когда вертолет взлетел после дозаправки и он окинул взглядом десантный отсек. Один из бойцов отличался снаряжением — у него был «АК-47», и сидел он на месте, которое должно было быть свободным.
— Какого черта…
Капитан сделал несколько шагов по дрожащему полу вертолета, незнакомый солдат вскочил навстречу.
— Какого черта ты здесь делаешь, солдат? Ты кто такой?!
— Ефрейтор Миша Солодкин! — отрапортовал солдат, вскочив и вытянувшись.
Капитан сразу вспомнил про засаду на патруль, про упавший самолет. История эта была известна по всему ЦАХАЛу, как один солдат противостоял целой банде террористов.
— На подвиги опять потянуло, ефрейтор?!
— Оставь его, капитан… — просто сказал один из десантников. — Какая теперь разница. Всем одно предназначено.
Всем одно предназначено…
— Будете рядом со мной, ефрейтор. После боя получите взыскание, если живы останетесь. То, что вы сделали — это преступление, достаточное даже для трибунала.
Капитан подумал и добавил:
— Если мы все живы останемся…
Специальная группа «Саарет Маткаль»
Объект «Имам Али»
Район Тебриза
Ситуация оказалась намного серьезнее, чем предполагалось.
Они работали «под курдов», в каждой группе был проводник-курд. Курды ненавидели иранцев, после того как они их предали в семидесятые, выдав многих Саддаму Хусейну. У них было почти то же самое оружие, что и у курдской пешмерги — вперемешку автоматы «АК-47» и «М4» с глушителями, пулеметы «ПКМ», снайперские винтовки «Барретт», которые американцы поставляли в регион в большом количестве. Даже если одну из групп, заброшенных в зону проведения операции, раскроют, все равно никто не разберется в том, откуда гости, до тех пор, пока не будет поздно. Перед заброской каждый из них вначале рассматривал карты местности, потом спутниковые снимки, потом они отрабатывали взаимодействие в компьютерной программе — игре-«стрелялке» от первого лица, но куда можно загружать реальный ландшафт местности и реально имитировать
Командир группы, израильтянин по имени Игал, приказал всем лечь — и группа растворилась в ночи, сделавшись всего лишь камнями на земле. Сам командир пополз по направлению к тому месту, где должен был быть проводник.
Проводник тоже залег, держа наготове свое оружие — «узи» с глушителем, к которому он привык и наотрез отказался брать что-то более современное.
— Ты что-то видишь, Салех? — прошептал он проводнику в ухо.
Проводник в ответ поймал руку командира, начал нажимать пальцами на ладонь, используя азбуку Морзе.
— Посты. Впереди — посты.
— Не пройдем? — отстучал Игал в ответ.
— Нет. Надо обойти.
За то время, которое осталось до рассвета, они попытались обойти позиции еще в двух местах. И везде нарывались на скрытые посты, Салеху они не нравились, и они отступали назад — Игал мог приказать идти вперед, но он не стал этого делать, потому что доверял Салеху и знал, как легко можно погубить группу, не послушав проводника. Оставшееся время они использовали для того, чтобы перебраться в «гнездо» — укрытие для всей группы, невидимое с воздуха. Это было очень важно, потому что днем в воздух поднимались беспилотники и дежурили. У иранцев не было современных всесуточных беспилотников — и слава Аллаху.
Гнездо они сделали — но первые же два часа показали, что ни о какой разведке, ни о каком костре для приготовления пищи, даже бездымном, не может идти и речи. Помимо беспилотников, были еще и наземные патрули. Не пешие, а намного более опасные — на кроссовых мотоциклах. Два человека и кроссовый мотоцикл — современная кавалерия, скоростная, малоуязвимая для всего, кроме вертолета, и опасная.
И эти подонки на кроссовых мотоциклах не унимались — для них вообще не было дорог, они могли появиться в любом месте, трескучий шум их моторов мог раздаться с любой стороны — слева, справа, спереди, сзади, они могли в любой момент свалиться тебе на голову, — Игал впервые за долгие годы службы испугался.
Если бы тут были минные поля — их можно было бы пройти, у них было спецоборудование и были опытные саперы. Если бы тут была колючая проволока и высокий забор — это тоже не было бы проблемой. Но это…
Тот, кто ставил оборону этого места — знал, что делать. Ни одна диверсионная группа не пойдет по местности, по которой носятся бессистемно эти проклятые мотоциклисты, готовые в любой момент выскочить из-за ближайшего холма. Да еще и беспилотники…
— Что было ночью? — едва шевеля губами, спросил Игал у проводника. Оба они лежали под маскировочной сетью, каждые полчаса рассасывая по паре кубиков горького шоколада, лучшая пища в такой ситуации. Им придется лежать неподвижно до темноты.