Зло именем твоим
Шрифт:
Подполковник Шариф, перевернувшись на живот, пополз из разгромленной комнаты. Он хотел крикнуть «не надо, остановите их», но губы не слушались, изо рта вырывалось только шипение. Потом кто-то забежал в комнату, это был солдат. Он достал аптечку и начал оказывать первую помощь, Алим Шариф хотел ему показать… сказать… как-то донести до него, что президента надо отбить любой ценой, надо остановить все это безумие.
Но у него ничего не получалось.
Втоптанный в пол, изорванный, на полу лежал договор о делимитации границы Афганистана
12 июля 2014 года
Ирак, севернее аэродрома Тикрит-Южный
Разведывательная группа специального назначения Генерального штаба ВС Турции
Позывной Курт-3
Весь мир должен жить по законам турков!
Эта нехитрая, жутковатая фраза, отражающая самую суть идеологии Бозкурт, начала воплощаться в жизнь именно в этот день, двенадцатого апреля. В этот день, ровно в четыре часа утра части турецкой армии получили сигнал, ставший уже знаменитым в узких кругах. Аслан атлади, лев прыгнул. Первый раз этот сигнал означал сигнал к фашистскому государственному перевороту. На сей раз по этому сигналу части Второй полевой армии перешли в наступление.
План аннексии Ирака, который и назвался «Аслан», «Лев», был прост и почти один в один повторял план американцев в операции «Свобода Ираку» — только наступление шло не с юга на север, а с севера на юг. План турков заключался в максимально быстром ударе моторизованными частями в направлении Мосула и дальше, параллельно железнодорожному полотну и реке Тигр — на Багдад. Примерно в D+90 — то есть через девяносто часов после начала наступления, передовые части турецкой армии — семидесятая механизированная бригада, оснащенная идущими в авангарде танками «Бер» — должны были ворваться в Багдад.
Но кое-кто шел перед наступающими частями, которые находились еще в районе Баи.
Несколько внедорожников и пикапов «Тойота», с установленными на них крупнокалиберными пулеметами, быстро продвигались вперед, обходя Тикрит с запада. Над головной машиной реял черный флаг — но не пиратский, а флаг джихада, на котором было написано «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммад пророк его». На машинах были следы от пуль, в одной машине было сильно повреждено лобовое стекло. Люди в машинах были хорошо вооружены разномастным оружием — от «АК-47» до пулемета «М240», одеты в разномастный камуфляж, скрывали лица под шемахами и имели на голове шахады — повязки, свидетельствующие о том, что их обладатель идет по пути джихада. Вообще отряд этот сильно походил на хорошо где-то вооружившуюся, опытную банду иранской «Аль-Каиды», которая, несмотря на громкие заявления, отнюдь не была уничтожена.
Местность была пустынной, ровной, как стол, — и крупнокалиберные пулеметы на внедорожниках позволяли «держать» местность примерно на полтора километра в любую сторону. Но им пока не попадалось ничего, что заслуживало хорошей порции пуль из «ДШК». По крайней мере, в последний час не попадалось…
Пассажир идущей второй машины, иранского «Нисcана Патруль» с полностью срезанным верхом, такой же, как и все, с замотанным клетчатым платком лицом, вооруженный автоматом «АКМС», поднял затянутую в перчатки без пальцев руку.
— Стой!
Машины остановились, без команды разъезжаясь, разворачивая стволы в разные стороны.
Пассажир достал из бардачка бинокль, поднялся в полный рост, начал осматриваться по сторонам.
— Черт, где эти ублюдки… — недовольно сказал он, смотря в сторону насыпи.
— Ты же видел, что творится в Тикрите, — откашлявшись, философски заметил водитель, который сейчас улучил момент и выбивал от пыли свой платок.
В Тикрите и в самом деле творилось неладное — когда они проезжали, были видны столбы дыма, подпирающие светлеющее утреннее небо. Новое «демократическое» правительство Ирака для того, чтобы в Тикрите было поменьше террористов и сторонников казненного президента Хусейна, поступило точно так же, как Хусейн поступил в Курдистане, — начало переселять туда инородцев, причем — шиитов. В итоге — сейчас шииты и сунниты в Тикрите увлеченно резали и жгли друг друга, им было наплевать на приближающиеся танки семидесятой механизированной бригады турецкой армии.
Пассажир джипа-рейдера сплюнул в пыль.
— Рацию.
С заднего сиденья передали гарнитуру.
— Бер-четыре, это Курт-три, как принимаешь. Бер-четыре, это Курт-три, выйдите на связь, прием.
— Курт-три, связь установлена, прием.
— Бер-четыре, дорога свободна до точки с координатами — один-два-семь-три-три-пять-браво, обозначаю маяком, как понял, прием.
— Курт-три, тебя понял, ориентир маяк на точке один-два-семь-три-три-пять-браво, прием.
— Бер-четыре, принято верно. Курт-три продолжает движение, прием.
— Бер-четыре, конец связи.
С одного из внедорожников, повинуясь команде, сбросили маяк — устройство размером с термос, с антенной.
— Куда теперь?
— Идем дальше по маршруту.
Майор спецназа ГШ ВС Турции Абдалла Гуль посмотрел на часы:
— У нас полтора часа форы.
— Господин майор, может быть, истратим хотя бы полчаса на то, чтобы пообедать мясом. Где-нибудь в едальне.
Майор недобро глянул на водителя:
— Пообедаешь в Багдаде, Хамза. И я пообедаю вместе с тобой. Вперед!
Колонна продолжила движение — и через пять минут о ней напоминали только следы на песке, улегающаяся пыль и прибор, похожий на термос…
— Один, два, три… четыре, пять, шесть, семь, восемь…
— Вон еще.
— Вижу… девять, десять… одиннадцать. Одиннадцать танков, господин майор.
Майор Гуль досадливо прищелкнул языком:
— Да вижу…
Один из бойцов спецотряда переключил рацию на прием.
— Внимание всем Скорпионам. Я Курт-три, имею цели…
Под общим позывным Скорпион работали полевые штабы наведения авиации, движущиеся в боевых порядках наступающей турецкой армии. Скорпион — и порядковый номер.
Капитан Гуль протянул руку:
— Дай…
Спецназовец отдал рацию.
— Я Курт три-главный, вызываю Скорпион-три или четыре, кто ближе ко мне. Я работаю в районе железнодорожной ветки между Тикритом и Самарой, прием.
— Я Скорпион-три, работаю в твоем районе, Курт-три. Нужна огневая поддержка, прием.
— Скорпион-три, мне нужна пара самолетов с ракетным вооружением, атака по команде, цель подсветим лазерами. Без команды открывать огонь запрещаю, повторяю — без команды открывать огонь категорически запрещаю, прием.