Зло не дремлет
Шрифт:
– А что, в мире много таких Академий? – спросил он, просто чтобы отвлечься от невеселых мыслей.
– Насчет мира наверняка не скажу, – улыбнулся бородач, – но их немало даже на нашем континенте. Почти в каждом большом городе функционирует что-то подобное – школы, институты… Но Академии есть только в столицах. Так что на Хайласте их шесть. Но, разумеется, ни одна не сравнится с нашей. Помнится, когда я впервые попал сюда…
– Господин Заффа!
Чей-то громкий возглас помешал биланцу начать рассказ о былых денечках. Заффа и Борланд одновременно повернули головы в сторону, откуда раздался голос, и увидели, как к ним приближается забавный субъект со всклокоченной шевелюрой и невероятно длинным носом. Волшебник сразу узнал Намора, Борланд же, поскольку не был знаком с бардом, остался на этот счет в неведении.
– Господин Заффа, – повторил, подойдя, длинноносый. – Здравствуйте. Как обстоят дела в Дзергвольде? Я слышал, что маги, отправившиеся туда, сработали вхолостую. Это так?
– Да, к сожалению, – кивнул биланец. – Борланд, позволь представить тебе гостя Академии – Намора Долгоноса. Он бард, и это ему мы обязаны тем, что своевременно узнали о появлении нового дзерга.
– Нет-нет, не мне, а Каздану, волшебнику Каздану, – запротестовал Долгонос, продолжая смотреть на Заффу.
В следующий миг он перевел взгляд на Весельчака. Лицо музыканта преобразилось. Борланду почудилось даже, что Долгонос готов упасть перед ним на колени.
– Богиня! – воскликнул бард. – Передо мной стоит Освободитель Схарны!
– Как я погляжу, ты уже весь город успел оповестить о моем прибытии, – с неудовольствием произнес Борланд, повернувшись к Заффе.
– Нет, что ты! – Биланец сам был удивлен не меньше. – В Эльнадоре о тебе знаем только мы трое. Я никому больше…
– Да-да, только мы трое, – перебил мага Намор, не подозревая, впрочем, что под третьим посвященным тот имел в виду вовсе не его, а Ревенкрофта. – Я знаю это потому, что здесь – бард постучал себя указательным пальцем по лбу – некоторое время хранились воспоминания погибшего мага Каздана. Они были почти что моими собственными. В общем, я как-то понял, что сразу узнаю Освободителя, когда встречусь с ним. Ума не приложу, как это можно объяснить… – замялся Долгонос. – Не знаю, – развел он руками, будто был в чем-то виноват перед Борландом или Заффой.
– Да и не нужно, в общем, – успокоил его Весельчак. – Главное, что ты это понимаешь, приятель. Хорошо бы, мессир Дорнблатт оказался настолько же восприимчив.
– Возможно, все дело в том, что в памяти Каздана содержалась стопроцентно верная информация о пророчестве Ингардуса, – задумчиво произнес Заффа. – Пускай и не вся она попала в разум Намора – этого все же хватило, чтобы он мог отличить истину от домыслов ректора. Ведь в присутствии Дорнблатта ты не ощущал ничего подобного, верно, Намор?
– Верно, – кивнул бард и неожиданно заявил: – Я хочу отправиться с вами!
– К Дорнблатту? – удивился Борланд. – Но зачем?
– Нет, – затряс лохматой головой Долгонос. – Не к Дорнблатту. После, когда вы начнете поход против великого зла. Я хочу стать членом вашей команды.
– Ну, об этом рано, наверное, пока говорить, – промолвил Весельчак. – Неизвестно еще, как все обернется. Быть может, ректор сейчас прогонит меня взашей.
– Почему же рано? – возразил Заффа. – Даже если нам не удастся переубедить Дорнблатта, Освободителем Схарны все равно останешься ты. Придется, конечно, подыскать тебе другого учителя, но… сильных магов в Эльнадоре много, а спасения мира пока еще никто не отменял. – Маг повернулся к барду: – Ты знаком с музыкальной магией, Намор?
Искусство, о котором упомянул сейчас Заффа, было особой разновидностью магии, доступной только профессиональным музыкантам, да и то далеко не всем из них. Существовали особые мелодии, исполнение которых давало тот же эффект, что и произнесение заклинаний. Только игрались они на лютнях, а не на гитарах. С помощью музыкальной магии владеющие ею барды могли исцелять себя и окружающих, наносить повреждения своим врагам, поднимать боевой дух товарищей и даже вызывать сверхъестественных помощников. Если бы Намор Долгонос оказался одним из таких виртуозов, он был бы весьма и весьма полезным компаньоном.
Намор вновь преобразился – расправил плечи и высоко поднял голову, сообразив, что у него появился шанс занять место рядом с будущим великим героем и… прославиться, наконец, самому:
– Да, – с достоинством произнес бард. – Сочинять песни у меня получается не слишком-то хорошо. Да что там – прескверные вещицы выходят из-под моего пера. Поэтому я потратил несколько лет на изучение волшебной музыки. Правда, такие навыки в наше время почти никому не нужны, – грустно вздохнул Намор.
– Нам они пригодятся, – сказал Заффа, уже, похоже, взявший на себя обязанности распорядителя по кадрам. – Когда мы будем собираться в путь, я тебя позову, Намор.
– О, спасибо! – склонил голову музыкант. – Немедленно я сбегаю за своей лютней и покажу, на что способен.
– Не сейчас, – остановил его Борланд. – У тебя еще будет случай продемонстрировать свои таланты. Можешь считать, что ты уже в команде.
– Здорово! – воскликнул Намор. – Огромное спасибо вам, сударь! – Бард развернулся и вприпрыжку побежал прочь. Вскоре он скрылся за углом одной из построек.
Борланд и Заффа продолжили свой путь к главному корпусу Академии. Вскоре они уже приближались к украшенной узорчатой резьбой двери кабинета архимага Дорнблатта…
Глава 5
– Итак, судьбе, оказывается, было угодно, чтобы героем Схарны стал не волшебник, не рыцарь, не рейнджер и даже не бард, а простой крестьянин, который еще месяц назад отбирал у путников кошельки в лесу!
Произнося эту фразу, архимаг не смог удержаться от улыбки, и у Борланда, а заодно и у Заффы, что называется, отлегло от сердца. Не ожидали они, что Дорнблатт сдаст свои позиции так легко.
Правда, чтобы между ними не осталось никаких неясностей, Борланду пришлось рассказать ректору Академии всю историю своей жизни, начиная с восемнадцати лет. Вот тут он поначалу немножко сдрейфил: не слишком хотелось продолжать распространяться о своем разбойничьем прошлом. Однако иначе было никак нельзя. Борланд умолчал лишь о том, что он не является настоящим победителем Архун-Коллака.
Дорнблатт же, как оказалось, уже успел наверняка узнать, что речь в предсказании Ингардуса шла далеко не о нем, и даже смириться с этим. Стечение обстоятельств было крайне удачным. Единственное, в чем теперь сомневался архимаг, – это в том, что избранником высших сил является именно тот, кого привел к нему Заффа.
– Определенно, если это так, то с чувством юмора у богини полный порядок, – закончил Дорнблатт свою мысль, встал с кресла и подошел к окну. – Однако мы не можем позволить себе рисковать. То, что ты сейчас рассказал, звучит впечатляюще, убедительно… Но, несмотря на это, может все-таки оказаться не более чем цепочкой совпадений. Где же гарантии? – Хитро прищурившись, Дорнблатт посмотрел на Борланда.