Зло в имени твоем
Шрифт:
В ответ она видела уже его спину.
– Чертов дурак, – прошептала она про себя, – упрямый как осел.
Через час он выезжал из отеля. Марина видела из своего окна, как он садился в такси. И видела, как еще одна машина тронулась следом за ним. Теперь, оставшись совсем одна, она ощутила себя маленькой девочкой, как когда-то в Москве, когда родители оставили ее совсем одну в большой московской квартире, заперев дверь на ключ. Тогда болела тетя, и мама решила поехать в больницу навестить ее. А отца вдруг вызвали из МИДа, попросив приехать, и он ушел из дома, решив не будить свою пятилетнюю дочку, оставив ее одну. Она проснулась почти сразу после его ухода. И целых два часа плакала у дверей. А потом она перестала плакать и решила убрать квартиру к маминому приезду. Мама задержалась в больнице до вечера, решив, что муж будет сидеть с дочерью. А отец был убежден, что супруга скоро вернется, и не торопился домой. В этот день Марина стала взрослой. И совсем независимой. После этого дня она уже не боялась никаких «бабаек» и спрятавшихся в углах маленьких троллей. Но чувство страха, испытанное в первые часы, преследовало ее всю жизнь. Может, поэтому она и сделала все наперекор себе, доказывая снова и снова, что может одолевать все новые вершины. Может, это было преодоление того детского страха, который однажды вошел в нее и который она старательно изгоняла всю жизнь.
Еще через три часа она переехала в отель «Мапочо». Весь день она гуляла по городу, чувствуя за собой наблюдение опытных агентов. Вечером в ее номере неожиданно зазвонил телефон. Она, удивившись, сняла трубку.
– Сеньора Частер, – раздался знакомый голос полковника Чернова, – я говорю с вами из Буэнос-Айреса.
– Я вас слушаю, – ошеломленно сказала она.
– Вы встречались с этим красным коммунистом? – спросил вдруг чудовищно спокойно Чернов. – Что он вам сказал?
«Господи, – испугалась она, – ведь телефон наверняка прослушивают».
– Алло, – не веря самой себе, пробормотала она, – кто это говорит?
– Вы разве не узнали меня, сеньора Частер? Это Блейк. Дуайт Блейк из Родезии. – Он давал ей прийти в себя. – Мы ведь договаривались с вами, чтобы вы сделали серию статей для моего журнала. Вы хотели встретиться со всеми, в том числе и с коммунистами. Он вам рассказал что-нибудь интересное?
– Нет, ничего. Никакого материала, – наконец поняла она.
Чернов говорил специально для слушавших агентов. Чтобы они слышали этот разговор.
– Нужно встречаться со всеми. Пойдите в тюрьму, попросите у тюремной администрации увидеть некоторых заключенных. В мире должны знать, что чилийское правительство не наказывает никого просто так. Только террористов и коммунистов.
– Хорошо, мистер Блейк.
– Ваш оператор мне все рассказал. Он сегодня полетит обратно. – Чернов сделал паузу и сказал: – В Мексику.
Она все поняла и улыбнулась, полковник был в своем амплуа.
– Да, конечно, – сказала она, – пусть уезжает. – И, положив трубку, впервые почувствовала себя не так одиноко. Потом, вспомнив слова Чернова, с ужасом подумала, что завтра придется тащиться в чилийскую тюрьму, брать интервью у местных церберов. Нужно будет продумать интервью. В таком настроении она спустилась вниз к ужину. Она уже заканчивала есть, когда почувствовала на себе чей-то взгляд. Решив, что это опять кто-то из наблюдателей, она раздраженно отодвинула тарелку и обернулась. За соседним столиком сидели двое молодых людей. Один был особенно красив: высокий, длинноволосый, с правильными чертами лица. Поражало выражение его глаз. Насмешливые и одновременно излучающие какую-то силу, они внимательно смотрели на Марину. Он ей нравился, определенно он ей очень нравился. Она это сразу почувствовала. И почему-то, подвинув к себе тарелку, продолжала есть, словно его взгляд обладал гипнотизирующим влиянием.
Уже закончив есть, она обернулась. Он по-прежнему смотрел на нее. Его спутник сказал что-то, и мужчина, не спуская с нее глаз, что-то пробормотал. Видимо, не хотел уходить. Его спутник поднялся и вышел из ресторана. А они остались сидеть вдвоем.
Марина никогда не верила в любовь с первого взгляда. Ей казалось, что невозможно влюбиться в понравившуюся картинку. Не зная человека, не прочувствовав его мысли, не ощутив волнующие его проблемы, не осознав цельности его характера, не прикоснувшись к его душе, невозможно вынести определенное мнение о мужчине – в этом Марина была твердо убеждена. Но сидевший перед ней человек заставлял ее забыть все те условности и глупости, коими была забита ее голова. Он ей просто нравился. Как картинка. Но, видя эту картинку, она уже ни о чем не думала и ничего не хотела.
Марине казалось, что такое всепоглощающее чувство невозможно после первого взгляда. Но сегодня она поняла, что ошиблась. Ей нравились мужчины такого типа. Сильные и красивые, с насмешливыми, все понимающими глазами. Она чувствовала, что нравится ему. И это вселяло еще большую уверенность. Он вдруг поднялся, и она почувствовала, как сильнее забилось ее сердце. Он подошел к ней ближе.
– Вы разрешите? – спросил он по-испански.
Она подняла на него глаза.
– Я вас не знаю, – это было равносильно разрешению. Он это понял.
– Поэтому я подошел, чтобы познакомиться, – улыбнулся он, – но вы разрешите мне сесть за ваш столик?
– Садитесь. – Она пожала плечами, оглушенная его появлением рядом.
– Официант, – позвал он, – два кофе.
– Вы давно в нашем отеле? – спросил незнакомец.
– Я приехала сегодня утром. – Она сама не понимала, почему отвечает на его вопросы. Но разыгрывать притворное возмущение не хотелось. Ей было приятно его присутствие рядом.
– Тогда мне повезло, – улыбнулся незнакомец, – такую красивую женщину я увидел первым. Это впечатляет, вы не находите?
– Не знаю. Я как-то над этим не задумывалась.
– Конечно. Вы же не можете смотреть все время в зеркало, чтобы у вас поднималось настроение, как у меня.
Она улыбнулась.
– Вы всем женщинам говорите эти слова?
– Только очень красивым женщинам, – воркующе произнес он, – очень красивым.
Официант принес две чашки кофе.
– Вы приехали издалека? – спросил он.
– Да, из Мексики.
– Господи, какое чудо, – встретить в Чили, на другом конце света, мексиканку.
– А чем вам не нравятся мексиканки? – поинтересовалась она.
– Наоборот, после нашего сегодняшнего знакомства я понял, что всегда любил только женщин Мексики.
– Вы довольно опытный обольститель. Вам этого не говорили?
– Много раз. Вы фотомодель?
– Я журналистка.
– Быть этого не может. Как только я вас увидел, так сразу понял, что именно вы можете составить конкуренцию любой фотомодели. С такими красивыми волосами и такой фигурой.
– Не думаю, что я бы подошла.
– Почему?
– У меня не хватит терпения, чтобы ходить по подиуму в окружении других красоток, – призналась она, – для этого я достаточно независима.
– Вы мне нравитесь все больше, – улыбнулся он, – с таким характером вы мне подойдете.
– Я еще не знаю ваш характер.
– Мягкий и добрый. Немного сентиментальный.
– Это вы говорите для меня?
– Конечно.
– А на самом деле?
– Упрямый, – серьезно сказал он, глядя ей в глаза.
Она вдруг разозлилась. Сидит тут и чувствует себя полной дурой, забыв о своем задании. Нужно пойти к портье и выяснить, где живут интересующие ее люди.