Зло Валузии
Шрифт:
— Слушайте, парни,— запросто обратился Конан к своим новым знакомым,— а как у вас насчет пожрать! Я был в пути много дней и за кусок мяса готов, что угодно отдать. Только вот ничего у меня нету, уж вы не обессудьте!
— Пойдем с нами, чужеземец.— Пожилой воин похлопал его по плечу.— Наш народ чтит законы гостеприимства. Ты получишь пищу и кров, Конан из Киммерии. Ты можешь остаться с нами,— нам нужны такие здоровяки, как ты, но ты волен и уйти, когда захочешь,— мы покажем тебе дорогу. Ну, а пока пойдем к нашим кострам.
Конан благодарно кивнул. Цивилизация опять исторгла его, поставила вне закона, низвела до положения изгоя, принудила к бегству, как дикого зверя, выкуренного охотниками из норы. И в который раз уже он находил
Воины Морского Льва, возглавляемые пожилым охотником,— это был их вождь, по имени Акулан,— повели Конана вглубь пещеры, которая разветвлялась и делилась на многочисленные туннели. Казалось, все прибрежные скалы изрыты этими коридорами, как старое дерево червоточинами. И было непонятно, являются ли эти пещеры творением природы или делом рук человеческих. Конану все же думалось, что здесь потрудились люди. Решив проверить свою догадку, он спросил об этом у Акулана.
— Я не могу тебе дать точный ответ, Конан,— молвил старый вождь.— Когда наш народ пришел сюда несколько тысяч лет назад — в этих скалах уже существовали пещеры. А когда-то — давным-давно, в этих местах жил удивительный и загадочный Древний Народ. В те времена к югу от этих скал еще не плескались морские волны, а лежала обширная, плодородная равнина. Там-то как раз и располагалось государство Древних. В их стране были великие города, полные всевозможных чудес... говорят, там стены и башни были выложены драгоценными камнями, а сады сделаны из чистого золота. И даже статуи богов на площадях этих удивительных городов были изваяны из чистого золота и прозрачного горного хрусталя.
— И куда же девалось все это великолепие?— осведомился Конан. Ему уже не раз приходилось слышать за годы своих странствий легенды о неведомых пышных цивилизациях, которые поглотили разверзнувшиеся земные недра или бурные морские волны. В данном случае его интересовало лишь золото и драгоценности сгинувших народов. Сейчас бы ему очень даже пригодилась хотя бы веточка из чудесных Золотых садов Древних.
— Увы, Конан,— вздохнул Акулан,— Древние прогневали и грозных богов, ибо вели жизнь неправедную и непотребную. Они погрязли в роскоши и разврате и проливали потоки крови не ради добывания пищи, а ради развлечения. Они нападали на окрестные племена и обращали их в рабство, а затем заставляли их сражаться друг с другом и с дикими зверьми на аренах. Они свозили в свои города чудовищ со всех концов света. Говорят, что и этих чудовищных морских быков они привезли с севера и держали в огромных прудах. Они скармливали им пленных и считали, что делают это во славу своих богов. Но богам были неугодны их гнусные дела, и они прогневались, и тогда страну Древних поглотило море.
— Ну, а тебе-то откуда все это известно? Клянусь Кромом, что ты ни разу в жизни не видел ни одного города, а уж тем более — арену, где рабов заставляют драться друг с другом и натравливают на них всяких чудищ!— Конан вспомнил мрачные казармы Халоги и страшный Империум-Цирк в Луксуре и невольно вздрогнул. Богам было угодно тогда, чтобы он выжил в этих чудовищных мясорубках. Чего нельзя было сказать о сотнях и тысячах остальных — менее сильных и удачливых.
— А ты, Конан, считаешь, что наш народ всегда жил в норах и питался алпачьим мясом?— усмехнулся Акулан.— То, что ты видишь,— это только жалкие остатки некогда грозных и могущественных воителей. Наши племена — лишь осколки народов, у которых тоже были свои государства. Но Древние разгромили все державы вокруг — многие были перебиты, а остальные попали в рабство. Наше племя — потомки тех рабов, которые чудом
Конан слушал старика с большим интересом. Ему и раньше приходилось слышать о том, что на дне моря Вилайет лежат затонувшие города и несметные сокровища. Он вспомнил о Сарпедоне — городе, покоящемся на дне и найденном его пиратами с помощью колдуна Кроталуса. Очевидно, Сарпедон был одним из тех городов Древних. Еще тогда Конан подозревал, что его погибшие жители не принадлежали к человеческому роду. Теперь эти подозрения полностью подтвердились.
— А затем,— продолжил свой рассказ Акулан,— страна Древних затонула, и горная цепь, отделявшая ее ранее от северных стран, превратилась в прибрежные утесы. Когда остатки нашего некогда великого народа переселились в эти края, в пещерах обитали лишь жалкие горстки Древних — те, что успели спастись от ярости потопа. Наши предки безжалостно истребили их, и с тех пор мы живем здесь, охотясь на алпачей и сражаясь с Великими Быками, которые вырвались на волю из зверинцев Древних во время катастрофы...
Конан и его спутники продолжили свой путь в молчании. Бесстрастные, смуглые воины, чьи далекие предки когда-то столкнулись с дочеловеческим народом, сжимали в руках факелы, горючим веществом которым служила ворвань. Яркие сполохи огня метались по мрачным, сырым сводам туннеля. И тут Конан сообразил, что вся эта система коридоров и ходов — не что иное, как заброшенная штольня. Именно здесь Древние добывали свои сказочные сокровища. Конан стал внимательно вглядываться в склизкие сырые стены, смутно надеясь, что где-нибудь блеснет прожилка золота или вкрапление изумрудов. Но, увы, древние старатели потрудились на славу и выгребли из недр все подчистую.
Небольшой отряд продолжал свой путь по мрачному лабиринту. Кое-где на лицо Конана падал солнечный луч, и, поднимая голову, он видел над собой колодцы, выходившие на поверхность.
— Эти коридоры выходят не только наружу,— заметил Акулан. Как раз в этот момент перед ногами у них зачернел провал. Конан наклонился над ним и увидел колодец, уходящий далеко вниз, и вырубленные в скальной породе ступеньки, теряющиеся в темной бездне.
— Мы даже и не пытаемся спуститься по этим ступеням,— прошептал Акулан, опасливо обходя зияющую дыру, напоминавшую вход в преисподнюю Сандры.— Неведомые чудовища обитают там, в этой бездне. Иногда по ночам они поднимаются наверх и...— Тут пожилой воин замолчал.
Конан не стал допытываться у него, какие черные силы бродят по этим жутким коридорам, когда в них гаснут факелы и меркнет дневной свет, пробивающийся из дыр, ведущих наверх. Было очевидно, что древние нелюди добывали руду или драгоценные камни много веков подряд и проникли глубоко в земные недра. Возможно, они умели обуздывать нечисть, таившуюся в темной бездне, своим колдовством. В том, что они были колдунами, Конан не сомневался. Он по собственному опыту успел убедиться в том, что исчезнувшие дочеловеческие расы обладали секретами столь страшной магии, по сравнению с которой волшба стигийских жрецов Черного Круга была детским лепетом.
Наконец перед путниками засияло яркое пятно света, и они оказались у входа в огромный, ярко освещенный зал. Конан обратил внимание на то, что в стенах этого зала зияют отверстия других коридоров, у каждого из которых стоял на часах воин. Вероятно, здесь был центр всего лабиринта.
На ровном, гладком каменном полу удивительного зала виднелись огромные, кое-где треснувшие плиты, позеленевшие от мха и древности, очень плотно пригнанные друг к другу, Было ясно, что благоустройством этого помещения занимались не дети Морского Льва.