Зло
Шрифт:
Мало того, Ельцов появился в престижном кабаке с бабой-красоткой, одетой от Диора. Да и сам выглядел классно.
Понял ее состояние Шорин и усмехнулся.
— Ты чего смеешься? — зло прошипела Лена. — Радуешься?
— Чему, дурочка? Ну, появился твой бывший муж, борец за правду, в красивом пиджаке. А дальше-то что? Он одного не понял, что правда в наши дни — это газета. Что в ней написано — то и правда в последней инстанции. Он пока на старом керосине летает. Прогуляет деньги за машину, пиджачки модные сносит,
— Ты так думаешь? — деловито осведомилась Лена. — А все-таки интересно узнать, что за девка с ним.
— Какая разница, скоро он для прокорма с ресторанными официантками будет спать. Вот тогда посмеемся. Пошли ко мне.
— Лучше ко мне.
— Куда хочешь, лишь бы в постель.
Обслуживал веселую компанию худощавый с модным пробором, щеголеватый даже в белом лакейском пиджачке официант. Он был знаком с Ельцовым и Анохиным, поэтому спросил лишь, что будут пить дамы. Все остальное он знал, как старшина Устав внутренней службы.
Они только успели выпить по стакану знаменитого домжуровского кваса, как в «аджубеевку» заглянул Вовчик.
— Привет, пацаны, — радостно улыбался он.
— А как же мы? — засмеялась Женька. — Где твой киевский политес?
— Здорово, пацанки! — Вовчик улыбнулся еще шире.
— Садись с нами, Вовчик. — Игорь указал на свободный стул.
— Чуть позже, мои дорогие, мне Юрик нужен на пару слов.
— Чем могу? — Ельцов доброжелательно улыбнулся.
— Юрик, я хотел бы поговорить тет-а-тет.
Они вышли из «аджубеевки».
— В чем дело, Вовчик?
— С тобой хотят поговорить серьезные люди. Вот они… — Вовчик показал глазами в угол зала.
Ельцов проследил за его взглядом и увидел двух хорошо одетых мужчин, сидевших за угловым столиком.
Перед ними в ведерке находилась бутылка шампанского.
— Кто это, Вовчик?
— Крутой солидняк, я через них немного картинами приторговываю.
— А как они вышли на меня?
— Когда вы проходили мимо, черт дернул за язык сказать, что я тебя знаю. Ты извини меня, масик.
Только близких людей называл Вовчик этой милой кличкой.
— Ништяк, Вовчик. Пошли узнаем, что им нужно.
Они подошли к столу.
— Добрый вечер, — сказал Ельцов.
— Добрый вечер, Юрий Петрович, — ответил один из них, — присаживайтесь к нам. Сделайте одолжение, Юрий Петрович, уделите нам десять минут. Извините, я не представился. Меня зовут Сергей Сергеевич, а моего друга — Николай Владимирович.
— Очень приятно. — Ельцов отодвинул стул и сел.
Вовчик исчез, словно растворился.
Николай Владимирович ловко открыл бутылку шампанского, стремительно и точно наполнил бокалы.
— За знакомство, — поднял свой бокал Сергей Сергеевич.
Выпили. Шампанское
Юрий опытным взглядом оценил, как были одеты его новые знакомые. Не часто в Москве можно было встретить таких хорошо прикинутых людей. Скромно, со вкусом и очень дорого. И часы выглядывали из рукава пиджака, тонкие, на ремешке, и, конечно, золотые. Это не московские дельцы, у которых на запястье болтались японские «Сейко» на браслетах. Это люди очень богатые, которым не надо афишировать свое благосостояние.
— Юрий Петрович, — Сергей Сергеевич достал коричневую с выдавленным рисунком пачку «Филип Морис», — прошу.
Ельцов взял, сразу же Николай Владимирович щелкнул золотым «Ронсоном». Ельцов ни минуты не сомневался, что зажигалка была сработана из благородного металла.
— Юрий Петрович, — продолжил его собеседник, — в разговоре с заместителем главного редактора «Литературной газеты» вы сказали, что, кроме магнитофонной записи и шести страниц текста, некто передал вам записную книжку, старинную, с коваными застежками и с шифрованными записями.
Как же он мог забыть о книжке, которую отдал дядьке! Но одно он помнил точно: разговаривая с замом, он мельком упомянул о книжке, но не описывал ее.
— Была какая-то книжка. По вашему описанию похожа, но разобрать, что в ней написано, я не смог. Думаю, ее изъяли при обыске.
— В описи среди изъятых у вас вещей книжка не значится. У меня есть фотокопия протокола изъятых вещей. Так где же она? — Сергей Сергеевич снова наполнил бокалы.
— Ей-богу, не знаю, — искренне ответил Ельцов.
И собеседник поверил ему сразу и безоговорочно.
— Юрий Петрович, она нам очень нужна… Подождите, не перебивайте. Нам — это мне и Николаю Владимировичу. Эти записи могут прочитать трое людей. Вернее, двое. Абалова, как вы знаете, расстреляли. Остались только мы. Зная вас, денег не предлагаю, боюсь обидеть, но могу предложить большее — свою поддержку.
— Простите, Сергей Сергеевич, вы говорите так, словно представляете некое таинственное госучреждение.
— Юрий Петрович, ни я, ни мой друг не имеем никакого отношения к существующей власти, но можем заставить людей власти прислушаться к нашим словам.
— Любопытно, прямо история «Фантомаса», — усмехнулся Ельцов.
— Юрий Петрович, хочу сказать вам, что у нас есть некоторые возможности помочь вам в вашей ситуации. Но сделаем мы это только тогда, когда книжка окажется в наших руках.
— А если ее нет?
— На нет и суда нет. Но если она есть, то лучше отдать ее нам…
— Я поищу. — Юрий поднялся.
— Всего хорошего, Юрий Петрович.
Встали и его собеседники.
— А дядюшке вашему, уважаемому Игорю Дмитриевичу, передайте, что разговаривали вы с теми, кто помог ему когда-то найти золотые слитки…