Злобныи? король
Шрифт:
Я потянулся за сигаретой. Огонек вспыхнул оранжевым в угасающем свете из закрытого ставнями окна. Я вдохнул никотин, чувствуя, как он с успокаивающей предсказуемостью попадает в кровь. Моя жизнь полетела ко всем чертям, и вот я здесь, переживаю экзистенциальный кризис в двадцать четыре года.
София пошевелилась, и я на секунду встревожился, не разбудил ли ее сигаретный дым, прежде чем спохватиться. Черт возьми. Мы не были влюбленной парой на отдыхе. Она была моей пленницей, и я подсыпал ей снотворное в воду, чтобы хоть ненадолго перестать беспокоиться о её постоянных попытках сбежать.
Я задвинул голос разума в самый дальний уголок своего сознания. Мне следовало сделать много вещей, и выяснение того, что, черт возьми, я собираюсь делать со своей жизнью, было первой из них.
София снова пошевелилась, и из нее вырвался стон. Я затушил сигарету и повернулся на бок, убедившись, что веревка между нами не разбудит ее.
В тусклом свете она была безбожно красива. Подобной красоте завидовали богини и сеяли хаос в мире, чтобы уничтожить ее. Весь этот огонь, ум и бунтарство, завернутые в разрушительную упаковку и запертые от мира ее безучастным отцом.
Какая потеря.
София пробормотала тихий протест во сне и теснее прижалась ко мне. Я замер. Ей снился кошмар. Я был слишком хорошо знаком с ними.
Она замотала головой, упираясь в подушку, ее изящный брови нахмурились, пока она боролась против какой-то фигуры из своего кошмара. Я задался вопросом, не я ли это.
Покрывало сползло вниз, обнажая ее тело. Она была только в нижнем белье. Я не мог оторвать взгляда от каждого обнаженного дюйма. Мастурбация в душе лишь на время умерила мое желание, и теперь я снова был твердым. Твердым и ноющим. Я отчаянно хотел погрузиться в Софию, спящую или нет, и наполнить ее своей спермой, чтобы она пахла мной. Пометить ее, чтобы все знали, что она моя. Чтобы с каждым сделанным шагом из неё вытекало моё семя и она знала, что я наконец-то заявил на нее права.
Она вздрогнула, и я накрыл ее покрывалом, позволив своей руке коснуться ее кожи, покрытой мурашками.
— Все в порядке, королева бала. Я здесь. Я не позволю тебе замерзнуть.
Ее волосы полосками разметались по подушке, и я даже не пытался остановить себя от желания провести по ним пальцами, укладывая вокруг ее головы.
— Нико?
— Не могу поверить, что ты проснулась после того, что я тебе дал. – Это было впечатляюще. Я думал, что София относилась к своему телу как к храму, или, по крайней мере, отец заставлял ее это делать. Похоже, она была знакома с таблетками гораздо лучше, чем я предполагал. — Ты принимаешь дома снотворное, lastochka?
— Хммм... Я не могу заснуть без них.
Ее слова звучали невнятно, но она явно была в сознании. Застряла в томном, похожем на сон состоянии бодрствования.
Мне следовало дать ей большую дозу.
Наши связанные руки лежали на моей груди рядом с ее щекой. Я не мог удержаться, чтобы не погладить ее бархатистую скулу, пока она была мягкой и теплой и хоть раз не сопротивлялась мне.
К моему удивлению, она уткнулась лицом в мою раскрытую ладонь, тычась носом, как котенок. Тепло пронеслось по мне, перерастая в дикий огонь.
Ее бедро скользнуло по моей ноге, прижимаясь ближе под одеялом. Ее кожа была такой
София потерлась об меня ногой взад-вперед.
— Ты такой теплый, – пробормотала она, придвигаясь еще ближе. — Я всегда такая холодная. Холодный дом, холодное сердце. Холодное, мертвое существо, заключенное в лед.
— Так вот о чем был твой кошмар? – поинтересовался я, легонько проводя пальцами по ее обнаженной руке.
София кивнула мне, и вздохнула.
— Как и всегда, но ты такой теплый.
Внезапно она приподнялась на одной руке. Она казалась не в себе и бодрствующей одновременно. За этим было интересно наблюдать. Затем София навалилась сверху, оседлав меня, и все мысли вылетели из головы. Она опустилась на меня всем весом, горячая киска прижалась к голому члену. Кружево ее лифчика царапнуло мою грудь, когда она уткнулась головой мне в плечо.
— Согрей меня, пожалуйста, – пробормотала София. — Сделай так, чтобы кошмар ушел.
Медленно, как будто она была лошадью, готовой рвануться с места, я обхватил ее руками, крепко прижимая к себе. Она издала протяжный стон, а затем придвинулась ко мне. Черт. Она провела своей киской по мне, сонно нащупывая мой член. Я изогнул бедра, скользя своей твердой длиной по ее трусикам. Кружево было грубым и влажным. Укол боли только обострил ощущения. Он напомнил мне о том, что это реально. София задыхалась, извиваясь своей великолепной маленькой попкой и скользя киской от основания моего члена до головки.
— Ты уничтожаешь меня, lastochka, – пробормотал я ей в волосы. Ее запах витал вокруг меня, заполняя мою голову.
Она сонно скользила по моему телу, пока ее бедра не оказались вровень с моим членом. Ее бугорок и клитор были горячими даже через трусики. Она потерлась об меня, выгибая спину.
Я не мог больше ни секунды оставаться неподвижным. Моя маленькая королева бала умоляла, чтобы ее трахнули, и я ничего так не хотел, как удовлетворить её просьбу.
Я высвободил руки из объятий, которые так крепко сжимали меня, и скользнул ими вниз по ее пояснице, приземлившись на бедра. Я выгнулся дугой, еще сильнее вдавливая свой член между ее ног. София хрипло застонала, избавленная от страха осуждения в этом парящем, идеальном состоянии. Мне бы хотелось присоединиться к ней, но я не мог позволить себе ослабить бдительность. Я никогда не злоупотреблял алкоголем или наркотиками. Слишком много людей желали моей смерти и просто ждали подходящего момента.
Мои руки опустились ниже, скользнув под резинку ее трусиков и по упругим округлостям, крепко сжимая ее. Обхватив ее попку, я стал двигать ею, более целенаправленно насаживая на свой член. Черт, как же это было приятно. София еще глубже зарылась лицом мне в грудь, глубоко вдыхая, словно не могла надышаться мной вдоволь.
Ритмично толкаясь бедрами напротив нее, я все глубже и глубже проникал пальцы во влажную расщелину между ее ног. При первом же прикосновении моих пальцев к ее киске она вздрогнула.