Злодейка в деле
Шрифт:
Я смутно представляю, как скрыть, что я самозванка. Разве что поскандалить, обидеться и уехать в загородную резиденцию. Но прямо сейчас, пока заговорщики на свободе, я не могу позволить себе роскошь праздности.
Глядя на крепкого, полного сил мужчину, я, странное дело, я искренне о нём беспокоюсь, как будто он мне родной, и ловлю себя на том, что раскрыть заговор я хочу не только ради своего комфорта, а прежде всего ради него, чтобы он жил. А ещё мне не нравится ни перечеркнувшая его лоб вертикальная морщинка, ни тени под глазами.
Но одновременно я не могу не думать о том, что император любит дочь. Будучи самозванкой, я краду его любовь…
Нет, так можно забуриться в болото рефлексии и самоедсва, ни к чему. Постепенно разберусь.
— Сир?
Пока я прятала ящера, император вызвал из приёмной своего огненно-рыжего секретаря.
— Срочный сбор всех Безликих без исключения.
— Есть, сир!
Сбор?
— Я могу присутствовать?
— Хорошо, Кресси, Кевин сообщит тебе время.
— Спасибо!
Удивляясь своему внезапному порыву, я перегибаюсь через стол и целую императора в щёку, совсем как утром, и мне бесконечно приятно видеть озарившую его лицо улыбку.
К себе в покои я возвращаюсь с чётким ощущением, что иду верным путём.
И в первой же комнате меня встречает стайка фрейлин. За время моей поездки они размножились почкованием? Откуда столько одетых в синее девиц? Пять, шесть… Считая фрейлину за моей спиной, их семь. И они окружают меня с насквозь фальшивыми улыбками, подхватывая друг за другом обрушивают на меня водопад сплетен.
С одной стороны полезно, с другой — я всё равно ничего не понимаю. Я жестом показываю им расступиться и предлагаю:
— Почему бы вам всем не отдохнуть?
Не знаю, разойдутся они или останутся караулить, сейчас я не готова думать ещё и о них.
Я прохожу анфиладу комнат, мимоходом отправляю служанку за обедом — прежде всего для ящера, но я и сама не прочь перекусить, успела проголодаться.
Пройдя в спальню, я сажаю Феликса на пуф и приказываю:
— Обернись в человека.
Спальню я выбрала местом действия по единственной причине — меньше шансов, что вломится кто-нибудь посторонний. В будуар фрейлины заходили свободно.
Феликс же, снова ничем не прикрытый, понимает ситуацию как-то очень по-своему и бросает дикий взгляд сначала на постель, а потом на меня.
Глава 5
Полыхнувший в его глазах гнев резко гаснет, во взгляде обречённость. Я вижу, как напрягаются мышцы. Феликс не в силах сбежать, пытается отстраниться от происходящего. И если наблюдать за его яркими эмоциями даже забавно, внезапно проснувшаяся во мне маленькая садистка ликует, то сейчас мне уже не весело.
— Принцесса, неужели? Вы приняли у меня полную клятву верности, чтобы заставить служить вам в постели?!
О, нет, зря я подумала, что Феликс сдулся. Под обречённостью всё та же жгучая злость.
— В твоих мечтах, — фыркаю я. — Мальчик, я понимаю, что тебя подземным мраком Тан-Дана контузило, но начни уже думать, ты умеешь, я видела. У нас тут заговор из всех щелей.
Феликс моргнул.
С меня он снова переводит взгляд на кровать и обратно на меня.
— Ваше высочество…
— Если этой ночью в сюда придёт убийца, я рассчитываю на твою защиту, Феликс, а развлечься я могу и без твоего скромного участия. Стоит мне пальцем поманить, от претендентов отбоя не будет. Хотя, надо признать…
По тому, как опускаются его плечи, как раскрываются стиснутые в кулак пальцы, я понимаю, что он расслабился, поверил, что я не собираюсь унижать его нарочно, и вообще я не в настроении развлекаться.
— Хотя, ваше высочество?
Я колебалась, стоит ли продолжать дразнить парня. Меня это здорово отвлекает, ведь про убийцу в ночи — это ни разу не шутка и не преувеличение. В роме Кресси была капризной пустышкой. Я, благодаря знанию ближайшего будущего, указала отцу на Безликого. И это не последнее моё вмешательство. Как только герцог осознает, что я стала опасна, а осознает он это в самое ближайшее время, он захочет от меня избавиться.
— Ты хорош собой. Я получаю… эстетическое удовольствие, — я, не торопясь, обхожу его по кругу и даже касаюсь плеча, ощущаю неожиданно нежную бархатистость кожи.
Пальцы соскальзывают на его ключицу, ниже.
Феликс издаёт гортанное шипение, точно растревоженный змей, отступает на шаг. Усмехнувшись, я разворачиваюсь спиной и ухожу к окну, даю ему время выдохнуть, привести мысли в порядок. И Феликс не разочаровывает.
Через пару минут я слышу его почти бесшумные шаги по ковру, я кожей ощущаю его приближение. Феликс останавливается в метре от меня. Молчит. Его судорожный вздох заставляет обернуться. Феликс смотрит не на меня, его взгляд прилип к окну. Он будто жадно впитывает открывшийся простор и солнечный свет. Я открываю створку и спускаю в спальню свежий воздух.
— Мда, оборачиваться в ближайшее время тебе не стоит.
— Вы же хотели ручную ящерку, ваше высочество, — криво усмехается он, но я вижу в его глазах страх.
В романе рассказывалось, что представители рода Шесс проходят весьма, на мой взгляд, необычную инициацию. Они спускаются в подземелья, чаще естественные пещеры, но сгодятся и искусственные помещения, лишь бы было достаточно глубоко и темно. Чем дольше времени проведёшь в изоляции, тем сильнее станешь. Но если ты не выйдешь на свет вовремя, исчезнешь, станешь зверем.
Получается, когда-то Феликс уже проходил инициацию, иначе бы он не покрывался чешуёй. Кэтти ведь не умеет.
— Как только решу проблему с твоей одеждой, сможешь выйти.
Феликс встречается со мной взглядом, прижимает ладонь к груди и склоняется:
— Спасибо, что спасли, ваше высочество. Мне немного оставалось…
Не могу принять его благодарность:
— Мальчик, я спасаю себя. Скажи, кто я по-твоему в этой империи?
Если моё обращение ему и не нравится, он никак этого не показывает. Ответ на вопрос у него от зубов отскакивает: