Злодейство торжествует
Шрифт:
Взобравшись на комод, Мэдисон растерялся. Он не знал, станут ли женщины снова хохотать или позовут охранника и велят ему пристрелить наглеца.
Это был его шанс!
Не дожидаясь, пока присутствующие опомнятся, Мэдисон крикнул:
— Крошка! Слушай меня! Ты кое-чего не знаешь! — Пришло время приниматься за осуществление своей идеи. Судьба трепетала, вися на краю утеса. Станет ли Крошка его слушать?
Но внимание ее было сосредоточено на служанке. Опустившись на колени, Крошка внимательно разглядывала
— Крошка! — заорал Мэдисон сверху. — Солтен Грис здесь!
Она быстро обернулась и уставилась на него.
— Он здесь! — в отчаянии взвыл Мэдисон. На губах женщины действительно выступила кровь, и нужно было во что бы то ни стало удержать внимание Крошки.
Он должен получить шанс реализовать свою идею!
— Он здесь, здесь, на Волтаре! — проорал Мэдисон с конторки.
Крошка не спускала с него глаз. Дверь в спальню приоткрылась: в щели виднелся настороженный глаз охранника, встревоженного криками.
— На этой планете? — спросила Крошка. — Здесь? — Она была ошеломлена.
— Да! Солтен Грис укрылся в королевской тюрьме, в большом замке! До него никто не может добраться. Он в полной безопасности! Его даже не собираются судить!
— Что?! — вскричала Крошка, все еще стоя на коленях, но уже выпрямившись.
— Он там в полнейшей безопасности! — крикнул Мэдисон. — И над всеми смеется! Он абсолютно недосягаем!
— Ах он (…)! — взорвалась Крошка. Глаза ее загорелись зловещим огнем.
— Если чего-нибудь не предпринять, он выйдет сухим из воды и даже получит медаль!
— (…) сын! — Крошка вскочила на ноги. — После всего, что он натворил, его еще и охраняют, да?
— Совершенно верно!
Крошка в бешенстве затопала ногами:
— Чтоб ему провалиться! Чтоб ему…
— Крошка, с твоей помощью я мог бы добиться, чтобы его повесили! Ты меня знаешь, ты знаешь, на что я способен, если дать мне волю! Крошка, если ты меня поддержишь, то обещаю тебе: когда его будут вешать, я лично положу твою руку на его веревку!
В глазах Крошки пылала жажда возмездия.
— Все, договорились! — взвизгнула она. — Только скажи, что я должна делать?
Мэдисон клятвенно пообещал, что подготовит план. Крошка металась по комнате, била кулаком по ладони, потрясала им в воздухе, смачно ругалась на самом грубом английском языке и клялась, что в конце концов они доберутся до Гриса!
Охраннику было велено освободить Мэдисона и впускать во дворец, когда бы он ни пришел.
Мэдисон спустился в душевую и, дрожа от облегчения, принялся напяливать свою одежду.
Еще раньше, когда он сидел в зале, обмозговывая все, что услышал от Крошки, в памяти его всплыли строки из пьесы земного драматурга — и как же тогда обрадовался Мэдисон, что помнил своего Шекспира!
В аду не сыщешь ярости похожей,
Коль бабе дали сапогом по роже.
Эти слова навели его на блестящую идею, и она сработала.
Нынче ночью он трижды избежал смерти! В первый раз — от руки Крошки, во второй — когда возникла опасность нарушить верность своей матери, и в третий, что гораздо важнее, — когда появилась угроза быть уничтоженным этим жутким Гробсом.
Пользуясь влиянием Крошки, толково разрабатывая операцию за операцией, теперь он мог бы снова заняться своим делом.
"Хеллер, — говорил он про себя, — я здесь!"
Во всей Вселенной не будет такого великолепного знатока своего дела среди рекламных агентов, каким он скоро явится!
Нужно быть умным и хитрым, нужно быть осторожным, нужно продвигаться вперед шаг за шагом. Настанет и на его улице праздник!
Его профессия была единственным оружием, против которого не существовало никакой защиты. О, конечно, на пути попадутся зияющие пропасти. Но Мэдисон шагнул во тьму волтарианской ночи, чувствуя радостную уверенность в успехе своего дела.
Глава 3
В то же время в двадцати двух с лишним световых годах от Волтара, в своем нью-йоркском офисе Хеллер разговаривал по видеофону с Прахдом, который находился в афьонской больнице, Турция. О том, чтобы их кто-то мог подслушать, и речи быть не могло: видеофон работал на временном скачке при самых высоких колебаниях энергетических частот, а Земле было еще далеко до такой технологии.
Тема разговора также касалась времени.
— Торопить в таких делах нельзя, — говорил Прахд. — Все это я уже говорил вам раньше, сэр.
— Но он же заговорил, — сказал Хеллер. — Когда я вошел в дворцовые покои и он осознал, что рядом кто-то есть, он открыл глаза и заговорил. Он даже понял, кто я такой.
— Когда вы подошли к нему, — стал объяснять Прахд, — на него, наверное, еще действовал остаток дозы амфетамина. Наркотик поддерживал в нем сознание. Еще до того получаемые им дозы «спида», должно быть, вызвали кровоизлияние в мозг, потому как «спид» разрушает центральную нервную систему.
— Вы хотите сказать, что сознание к нему не вернется? — спросил Хеллер.
— Послушайте, я делаю все возможное, чтобы оправдать внезапное повышение в должности — ведь я оказался личным медиком императора. Я делаю все возможное, чтобы восстановить нервные клетки и сосуды, но вы, кажется, не понимаете. Это центральная нервная система. На это уйдут месяцы.
— Так долго? — удивился Хеллер.
— Я стараюсь быть оптимистом. Вы знаете, что на каждый день, когда человек сидел на наркотиках, требуется день терапевтического лечения? А я не знаю, сколько времени его держали на наркотиках. Может, годы!