Злодейство торжествует
Шрифт:
Мэдисон украдкой взглянул в книгу, что нес с собой и где были собраны вырезки из газет. Первые партии женщин с тех пор давно уже вернулись к себе. Просто чтобы размять мышцы, Мэдисон устроил широкое освещение психиатрии в прессе. Полоса за полосой печатались пространные сообщения о случаях чудесного излечения с помощью этой штуки, о том, как великолепен Кроуб, как ошибочны все прочие формы лечения и с какой решимостью следует отметать всякую идущую с ней вразрез идею. Редакторам и издателям жить уже стало невозможно, если они непрерывно, в одной колонке за другой, не сообщали об этой удивительной новой науке, завезенной на Волтар с планеты Блито-ПЗ!
О, психиатрия, несомненно, знала ответы на все вопросы. На Земле они прессу оседлали точно таким же образом: жен редакторов и издателей укладывали на кушетку и буквально (…) — и вот вам, печатайтесь сколько угодно! И горе любому, кто станет им в этой области на пути: его изрубят на куски!
Голос за спиной Мэдисона вывел его из этого настроения.
— Во что, черт возьми, ты превратился?! В какого-то (…) подглядывателя?!
Глава 2
Зто была Крошка, и выглядела она страшно сердитой. Ее аэролимузин приземлился, должно быть, позади дворца, рядом с машиной Мэдисона, потому что он не слыхал звука двигателей. Крошка стаскивала с рук черные перчатки, и ей, суетясь, помогали две девушки.
Тут располагалась ее передняя для верхней одежды.
— О, Крошка, ты здорово поработала! — похвалил ее Мэдисон. — Обустроить это место, так вышколить офицеров — ты просто совершила сверхчеловеческий подвиг! Посмотри-ка сюда: вот они, первые плоды победы!
Он сунул ей под нос книжку с газетными вырезками. Она отмахнулась от служанки, пытавшейся причесать ее и перевязать заново «хвостик», и взяла книгу. Заглянула внутрь.
— Что-то я не вижу тут ничего о Грисе.
— Нет-нет. Это только показывает нарождение власти прессы. Именно сейчас они хвастливо превозносят психиатрию. Разве не чудо? Тут кое-что из первых полос! Такого в истории Волтара еще не бывало! Чтобы что-то влияло на их прессу…
— Слушай, дядя, я помогаю тебе только по одной причине. Забудь о своих болячках! Мне нужно, чтобы Грис лежал там на подставке распростертым и чтоб каждый день часами напролет не умолкали его крики. Я придумала кое-что почище, чем в квартире у Щипли. И пока летела сюда из Дворцового города, все обдумывала новые пытки! Ух, как же я зла!
— Крошка, — встревоженно проговорил Мэдисон, прекрасно сознавая, что не Грис, а он сам может оказаться на том каменном блоке в темнице, — ну что такое случилось?
— Этот мерзавец погубил жизнь Тик-Така, вот что случилось.
— Тик-Така? Но как?
— Этот (…) Грис просто достал его и долбанул!
— Что? Грис сбежал?
— Ну уж настолько ему еще не подфартило, хотя, может, тогда я бы его выследила и сцапала. Он все еще сидит в этой паршивой королевской тюряге и прячется от нас. И на (…) все, что ты пока сделал, чтобы вытащить его оттуда и запрятать в мое подземелье. Пусть Тик-Так скажет тебе, если сможет говорить.
Она повернулась, и по ее знаку один из часовых убежал. Крошка возбужденно прошлась по богато украшенной передней. От ее злости и отчаяния на Мэдисона повеяло серьезной угрозой.
В дверях что-то стукнуло, и двое мужчин в белых халатах внесли носилки. Рядом с ними шла одна из девушек Крошки, привезенная ею из Дворцового города: она вытирала лоб распростертого на носилках Тик-Така.
Он лежал пепельно-бледный, словно покойник. Мужчины опустили носилки на софу, и служанка заботливо промокнула губкой бесчувственное лицо.
Крошка оттолкнула девушку, склонилась над Тик-Таком и ласково погладила его хорошенькую мордашку. Его макияж уже размазался, он не реагировал.
Крошка повернулась к Мэдисону:
— Я привезла его с собой, поскольку надеялась, что покой пойдет ему на пользу. И еще я хотела, чтобы ты услышал собственными ушами, что за гадина этот Грис. Попробую подышать ему в рот.
Она щелкнула пальцами, и вбежал лакей с серебряным подносом. Из серебряного ящичка, стоявшего на нем, Крошка извлекла «косячок» и прикурила его. Потом опустилась на колени возле Тик-Така, сделала затяжку и выдохнула дым мальчишке в рот.
Тик-Так закашлялся. Крошка сделала еще одну затяжку, раздвинула его губы своим язычком и снова выдохнула.
У мальчишки перехватило дыхание, и он сел. Увидев Крошку, он обнял ее одной рукой и заплакал.
Крошка отстранила его и заставила затянуться «косячком». На этот раз затяжка получилась глубокой, и вместе с кашлем и рыданиями из его груди вырывался дым.
Крошка заставила его курнуть снова, и после этого он стал поспокойнее.
— О, Крошка, милая Крошка, — завелся Тик-Так, — жизнь моя подошла к концу. Прижми меня к себе покрепче, чтобы я, добрая моя Крошка, мог умереть в твоих руках.
— Тише, Тик-Такчик, ты проживешь еще долго-долго, чтобы еще много мужичков тебя (…). Мы доберемся до этого (…) Гриса. Я тебе даже покажу подземелье, где его будут пытать. А теперь расскажи-ка вот этому человеку то, что ты рассказывал мне, и пусть он уносит отсюда свою (…) и начинает работать так, как обещал!
— Это так мучительно, — простонал Тик-Так, и Крошке пришлось еще раз поднести к его губам "косячок".
Наконец мальчишка заговорил, то и дело прерывая свой рассказ. Грис вынудил его и Милашку стать курьерами и доносчиками, пользуясь механизмом, известным как «волшебная» почта. Каждые три месяца, отправляя почтовую карточку, они поддерживали заведенный порядок. Но по некоторой причине график «Бликсо» сдвинули вперед, и хотя Тик-Так послал последнюю полученную на Земле карточку точно, как ему казалось, в срок, она запоздала.
Заведенный порядок был нарушен. Начальник "службы ножа" на Мистине получил ее. Вследствие внутренних задержек между планетами Конфедерации Тик-Така информировали только сейчас.
Его мать убили!
Прокричав это, он снова впал в беспамятство, и Крошке пришлось постараться, чтобы вернуть его к жизни. Применив еще раз свой метод марихуанного дыхания "рот в рот", она сказала ему:
— Теперь, Тик-Так, начни с самого начала и расскажи обо всех известных тебе преступлениях, которые совершил Грис.