Злое небо
Шрифт:
В камеру вошли двое в знакомой форме. Отточенный движением один из них сдернул с меня охранника и впечатал его в стену. Больше не обращая внимания на стонущего типа, второй безопасник поднял меня на ноги и толкнул впереди себя. Руки мне не сковывали, да и зачем? Куда бы я от них могла деться? Мы снова пересекали бесконечные коридоры, спускались на скоростном лифте а затем… затем начался ад…
Я находилась на одном из нижних уровней здания тюрьмы. Тяжелый спертый сырой воздух обволакивал все тело, оставляя на нем испарину. Дышать было нечем. Темные
– Имя. Возраст. Звание.
Долговязый тип в военной форме без всяких знаков отличий, сорвался со своего места и навис надо мной. Его первый вопрос несколько выбил меня из равновесия. Они что, сами не знают, кого привели? Или может быть ошибка?
Я ответила и, кивнув, тип продолжил:
– Мое имя Айзек Росс. Генерал службы безопасности Росс. Теперь, когда мы закончили с формальностями, приступим к допросу.
Я ожидала, что мне станут задавать вопросы об убийстве Рейна. Как же я ошибалась.
– Где диск?
– Какой?
– Не строй из себя идиотку. Тебе грозит пожизненный срок за предумышленное убийство первой степени. Если станешь с нами сотрудничать, проведешь его где-нибудь на уютной фермерской планетке, ублажая очередного легковерного дурака, запавшего на твои сиськи и зад. Если же нет… Ты будешь обвинена в государственной измене. Тебя ждет трибунал. И тогда… Вряд ли тебе удастся выжить. Итак, где диск?
Повторил он вопрос. Его худощавое аскетичное, отталкивающее лицо застыло в ожидании.
– Какой? – повторила я свое единственный возможный ответ.
И тогда началось…
До сих пор, когда при мне говорили о пытках, разговор был посвящен средневековой истории Земли. Темного периода инквизиции. Я всегда считала, нет, я надеялась, что наше общество давно его перешагнуло. Но мысли о гуманном светлом будущем были вытеснены современными методами ведения допроса. К сожалению или к счастью болтливая сыворотка, одна из последних разработок, была мне противопоказана, и если они хотели получить ответ, а не хладный труп, было понятно, почему. От признания меня сдерживала мысль, что стоит им узнать все, и я умру. Да, закончатся угрызения совести, мучение и боль. И не будет больше ничего, для меня, и, возможно, для тысяч других людей, планету которых однажды сожжет крейсер «пиратов». В тот момент, когда я орала от боли, срывая голос, в моей голове, разумеется, не было настолько правильных мыслей. Я руководствовалась лишь инстинктами: выжить, выдержать все, а дальше… не знаю. Но в одном я была точно уверена – пока диск у меня, я жива: измучена, избита, почти уничтожена, но жива.
– Позовите дока, - распорядился генерал. Он прошел до двери, отдавая распоряжение, затем вернулся назад. Его ботинки замерли перед моим лицом. Я прикрыла глаза, стараясь за выпавшие мне мгновения покоя прийти в себя. Каменный пол холодил лоб и щеку, охлаждал заплывший глаз. Я несколько раз выпадала из сознания, поэтому не сразу заметила, что наша компания увеличилась еще на одного человека. Лысый низенький толстячок присел передо мной, нащупывая пульс, проверяя зрачки. Вколол мне какую-то гадость и вышел, со словами:
–
Меня подняли и снова водрузили на стул. Я сидела, свесив голову на грудь. Растрепанные волосы закрывали заплаканное избитое лицо.
– Что тебе сказал Марк Гибсон? Где то, что он тебе передал?
Значит, за мной следили, - промелькнула мысль. И тут же исчезла в приступе новой обжигающей боли. Когда ускользающим сознанием я заметила занесенную надо мной руку генерала, с ехидством подумала, что док ошибся. Времени у них не осталось совсем.
***
Я вскрикнула и проснулась, резко поднявшись с койки. Тотошка нервно заскулил во сне, и прижался к моему боку, успокаивая своим мягким теплым тельцем. Я поднесла руку к лицу, обнаруживая на нем влагу. Мокрой оказалась и подушка.
– Кошмары? Ты стала их видеть слишком часто, - я вздрогнула, когда поняла что не одна. И испугалась, осознав, кто же мой незваный ночной гость.
– Как вы сюда попали? – возмутилась я, и тут же поняла всю абсурдность вопроса.
– Не бойся меня! Ты громко кричала во сне. Я не мог не зайти, - он с неожиданной робостью застыл у двери, всматриваясь в мое лицо.
– Простите если потревожила, - потупилась я.
– Что у тебя на душе, девочка моя? – было видно, что он хочет подойти ближе, но сдерживает себя, чтобы… не напугать еще больше? Подобной чуткости от генерала я не ожидала, - что заставляет тебя каждую ночь плакать во сне? Почему не можешь довериться никому?
– Я… я сама виновата во всем, Дамир. Не стоит вам тратить время на такую как я, - я отвернулась лицом к стене, не желая видеть его лица, когда я произнесу эти слова, - преступницу. Я преступница и убийца.
– Преступившим закон движут разные мотивы, - он, наконец, приблизился ко мне. Я остро ощущала его присутствие. Слишком остро в этой напряженной тишине.
– Мною двигало отчаяние, ярость и жажда возмездия. Я ничем не лучше остальных, - произнесла я в глухую стену, ожидая от гостя лишь презрения. Того, что и сама испытывала к себе.
– Дай себе шанс на новую жизнь, - я ощутила его пальцы на своем плече, - дай шанс мне, нам.
Я не смогла помешать ему лечь рядом, у меня на то не было ни сил, ни желания. Было страшно снова остаться одной, прокручивая в голове свое прошлое.
– Спи, - шепнул генерал мне на ухо, согревая прохладную кожу своим дыханием. Его руки обхватили меня в уютный теплый кокон, - а я буду рядом. И не пущу кошмары в твои сны.
18
Четыре месяца назад
Они обо мне забыли! Целая неделя покоя и тишины, когда раны постепенно затягиваются, а новые только грозят появиться. Скоро. Я знаю, что скоро мой покой закончится, и онивернутся. На этот раз онисделают все, чтобы узнать правду. И мне не поможет ни обморок, ни угроза смерти. Пока что они оставляют меня в живых. Надеются выйти на компрометирующие их документы. Но сколько еще смогу продержаться я сама?