Злое счастье
Шрифт:
— Надо их отвлечь, — предложил Аллфин.
Хелит с подозрением покосилась на княжича.
— Закидаем стражников снежками?
— Шутка такая? Нет! Я пойду во дворец и потребую встречи с королем. Как наследник Тир-Галана. И пока государь будет удивляться…
— И пока пошлет ир'Брайна лозину резать на розги… — ухмыльнулась девушка. — Тот сразу догадается, что где ты, там и я.
— Тогда надо послать весточку мадду Хефейду, — заявил Ранх.
— Тебя сразу опознают.
— Думайте скорее, миледи, — вздохнул Итки. — А то, либо мы замерзнем, лежа на снегу, либо нас заметят.
И жалобно поглядел на Хелит. Кому-кому, а ему-то вовсе не улыбалось добровольно идти в стан униэн.
— Под
Разговоры о подземельях невероятно заинтересовали Итки, он стал выспрашивать подробнее, докапываясь до мелочей, даже попросил нарисовать примерный план дворца. Дэй'о оказался большим знатоком в рытье ходов, чем можно было подумать. И прекрасно разбирался в защитных ловушках.
— Я был помощником жреца в Драконовом Храме, — скромно пояснил он. — Мне по должности полагалось.
Знания Итки пригодились лишь отчасти, когда пришлось искать наружный вход в подземелье. Полночи излазив по высохшим обледенелым зарослям камышей, они нашли нужное место. В обрывистом овражке, заросшем густым кустарником, который надежно маскировал крошечную пещерку. Риск был огромен и не только из-за возможных ловушек. Подпорки внутри хода могли рассохнуться и тогда при малейшем неловком движении на лазутчиков обрушатся тонны смерзшегося грунта. Немного поколебавшись, Хелит решила, что отступать поздно. А, если уж говорить честно, то леди Ггварин настолько вымоталась, что наплевала на все возможные риски. Перебор получился с опасностями. Хрупкая алаттская дева успела привыкнуть к тому, что её жизни каждый миг грозят десятки опасностей, она устала бояться. Просто устала.
Впереди шел Итки, следом Ранх, потом Хелит и в арьергарде Аллфин. Хотя говорить «шли» было бы изрядным преувеличением. Скорее медленно ползли на четвереньках, то и дело, врезаясь головой в задницу впереди идущего. Только это обстоятельство и примирило княжича с его положением. Как бы хорошо он теперь не относился к Итки, но упираться носом в зад дэй'о… такого уровня толерантности Аллфин еще не достиг.
В подземелье царила вечная сырость, от чего холод стал совершенно не переносим.
— Аллфин! — сказала Хелит довольно зловещим голосом, когда они добрались до тайной гробницы Ридвен. — Хочешь, я тебя кое с кем познакомлю?
— С кем? — прошептал испуганно княжич.
— С одной интересной дамой, — заинтриговала его девушка. — Не пожалеешь.
Второй раз вскрывать погребение оказалось делом плевым. В прошлый раз Ранх просто прислонил сорванную с петель дверь к проему. Саркофаг, накрытый полуистлевшим полотнищем, стоял на прежнем месте, а в нем безмятежно покоились кости древней воительницы.
— Знакомься, юный Джэрэт'лиг — это Ридвен Ястребица, — объявила Хелит.
Череп с роскошной прической нахально скалился со дна саркофага.
— Привет, старая сволочь, — ласково молвила она, почти с любовью разглядывая свою прародительницу. Ну, почти свою.
Видит Лойс, если старушка смогла из гроба добиться того, чего хотела, то при жизни для неё вообще не существовало никаких преград.
— Почему-то мне кажется, что ты не станешь возражать, если я еще немного пограблю твою гробницу, Ридвен?
С этими словами леди Гвварин без всякого стеснения начала снимать с иссохших фаланг золотые колечки-коготки. Итки искренне восхитился, Аллфин едва ли не до икоты перепугался такого откровенного святотатства, а Ранху было глубоко плевать. У него чудовищно распухли и болели отмороженные ноги.
Казалось бы — носить на пальцах золотые когти не слишком удобно, однако
— Можешь звать меня теперь Лара Крофт, — заявила алаттская владетельница обобранному скелету.
— А кто такая ларакрофт? — полюбопытствовал дэй'о.
— Расхитительница гробниц, — пояснила Хелит, жалея о вооружении знаменитой героини.
Два автоматических пистолета ей сейчас бы совершенно не помешали, мягко говоря. Не говоря уж о старом добром пулемете «а-ля Анка», с которым можно было бы разогнать всю армию Чардэйка к лойсовой матери.
— Вы знали, что когти волшебные? — снова поинтересовался Итки.
— Н-е-е-е-т…
Если бы Ридвен была жива и увидела выражение лица Хелит, то, верно, померла бы снова, но уже от смеха.
«Старая стерва!» — с восхищением подумала девушка. — «Конечно же, она никогда не стала бы носить эти колечки исключительно ради эстетического удовольствия. Накладные ногти в Тир-Луниэне еще не скоро будут в моде и ходу. Об этом можно было бы давно догадаться!»
Покойная воительница сумела таки удивить наследницу своего чародейского оружия. Копье и когти шли комплектом, иначе их не похоронили бы вместе с хозяйкой. Осталось только испытать, как они взаимодействуют. Но, если наконечник сам по себе стреляется молниями, то, что же будет, если взять его руками с надетыми «когтями»?
Вполне естественно, что Альмар не стал занимать комнаты отсутствующей хозяйки. В огромном и запущенном алаттском дворце комнат, комнатушек и комнатищ имелось превеликое множество. Выбирай апартаменты на свой вкус, но не жалуйся на пыль, пауков и кошек. Ибо обилие мохнатых тварей и хвостатых отродий есть непременный атрибут исконно алаттского гостеприимства, мало, чем отличимого от полного пренебрежения. Оллесовы порядки не изменились с тех самых пор, как здесь подряд две сотни лет правил суровый нелюдимый воин, сумевший отобрать у своего государя самую прекрасную и желанную женщину. Лишь на заре ранней юности Альмар посещал этот город и с тех пор ни разу не нашел в себе силы навестить дом, где прожила последние годы Ллефел. Но война есть война, и на ней нет места рефлексии по трогательным воспоминаниям о неразделенной любви, и все же… Верховный король, как потерянный, несколько дней бродил по анфиладам дворца, где свистели ледяные сквозняки. То ли пытаясь понять, как могла леди Ллефел променять утонченную роскошь Лот-Алхави на пыльный сонный склеп, то ли в поисках ответа на мучивший его долгие годы вопрос: любила ли она Оллеса на самом деле и все-таки мстила недоверчивому королю. Ллефел родила мужу троих детей — сыновей и дочь, и, согласно официальной версии она не смогла пережить безвременной гибели первенца. А на самом деле? Молчит мраморное изваяние, столь отдаленно напоминающее своими идеальными чертами жившую здесь когда-то женщину, молчит холодный горельеф на гробнице Оллеса в семейной усыпальнице. Грустно, грустно…
Впрочем, грустным воспоминаниям государь Альмар предавался исключительно в свободное от военных совещаний и заседаний Совета время. Представители всех Домов Тир-Луниэна съехались в Алатт, за исключением лорда Хейнегина остановившего продвижение войско Ламмина. Альмар, как никто понимал, насколько уязвим сейчас, когда враг захватил часть Исконного Тир-Луниэна. Пока драка шла в Приграничье, Высокие Лорды смотрели на войну, как говорится, сквозь веера своих женщин, то есть, как на нечто далекое и отстраненное. Тем паче, Отступник Мэй сам вызвался стеречь рубежи. Но когда Чардэйк начал масштабное нашествие, то все вдруг спохватились и всю вину возложили…, правильно, на Верховного Короля. На кого ж еще?