Зловещая лесопилка

Сникет Лемони

— Клаус! — крикнула Вайолет, стараясь вырваться из лап Ширли и Мастера Флакутоно. — Сделай что-нибудь!

— Твой брат ничего не может сделать! — сказала Ширли, мерзко хихикая. — Он только что вышел из гипноза и еще слишком сонный, чтобы что-нибудь сделать. Мастер Флакутоно, давайте потянем разом! Пусть у нее затрещат подмышки!

Насчет подмышек Вайолет Ширли была права, но насчет Клауса она ошибалась. Он только что вышел из гипноза и был совсем сонным, но не слишком сонным и кое-что все-таки мог сделать. Беда в том, что он просто не мог придумать, что делать. Клауса отбросило в угол со скребками и жевательной резинкой, и если бы он двинулся к Чарльзу или Вайолет, то наткнулся бы прямо на поединок доктора Оруэлл и Солнышка, к тому же, услышав очередной звяк! шпаги о зуб Солнышка,

он понял, что будет серьезно ранен, если попробует проскользнуть между дуэлянтами. Но кроме звяк Клаус слышал и другой шум, более громкий и резкий, — шум циркулярной пилы — и с ужасом видел, что ее лезвие добралось до подошвы башмака Чарльза. Компаньон Сэра пытался отодвинуть ноги, но они были слишком туго связаны, и мелкие кусочки подошвы уже сыпались на пол лесопилки. Еще мгновение, и лезвие покончит с подошвой Чарльзова башмака и примется за подошвы Чарльзовых ног. Клаусу необходимо было что-то изобрести, чтобы остановить станок, и изобрести немедленно.

Клаус пристально посмотрел на лезвие циркулярной пилы, и у него замерло сердце. Но все-таки как же Вайолет это делает? Механика не слишком интересовала Клауса, по сути своей он был читателем, а не изобретателем. Он просто не обладал поразительными изобретательскими способностями Вайолет. Он смотрел на станок и видел просто смертоносный механизм, но знал, что если бы Вайолет находилась в этом углу лесопилки, а не растягивала подмышки в лапах Мастера Флакутоно и Ширли, то нашла бы способ выйти из создавшегося положения. Клаус решил представить себе, как его сестра приступила бы к делу, и постараться следовать ее методам.

Звяк! Клаус огляделся в поисках материалов для изобретения, но увидел только скребки и зеленые пачки жевательной резинки. Он разорвал одну, сунул в рот несколько резинок и стал яростно их жевать. Выражение «тянуть резину» не имеет ничего общего с резиной и относится к чему-то такому, что может застопорить действие чего-то другого. Клаус жевал и жевал в надежде, что липкость жевательной резинки сможет затянуть работу циркулярной пилы и застопорить смертоносное действие ее лезвия.

Звяк! Третий зуб Солнышка ударился о клинок шпаги доктора Оруэлл, и Клаус быстро выплюнул резинку на руку и изо всех сил метнул ее в станок. Но, не долетев до станка, резинка с мокрым хлоп упала на пол. Клаус сообразил, что в резинке слишком мало веса и поэтому она не долетела до цели. Комок жевательной резинки, так же как перо или лист бумаги, далеко не забросишь.

Хуккита… хуккита… хуккита! Машина стала издавать такие громкие и резкие звуки, каких Клаус еще никогда не слышал. Чарльз закрыл глаза, и Клаус понял, что лезвие, должно быть, коснулось подошвы его ноги. Он схватил целую пригоршню резинки, сунул ее в рот, но не знал, сумеет ли разжевать достаточное количество резинки, чтобы сделать достаточно тяжелое изобретение. Не в силах и дальше смотреть на пилу, Клаус посмотрел вниз и, когда его взгляд упал на скребки, понял, что кое-что изобрести он все-таки сможет.

Посмотрев на лесопильное оборудование, Клаус вспомнил время, в течение которого он испытывал скуку куда большую, чем за все время работы на «Счастливых Запахах». Это на редкость скучное время выдалось очень давно, когда еще были живы Бодлеры-родители. Клаус прочел книгу о разных породах рыб и попросил родителей отвезти его на рыбалку. Мать предупредила его, что рыбная ловля — это одно из самых скучных занятий на свете, однако отыскала в подвале две удочки и согласилась отвезти его на ближайшее озеро. Клаус надеялся, что ему удастся увидеть разные породы рыб, о которых он прочел в книге, но вместо этого они с матерью сидели в лодке посреди озера и весь день ничего не делали. Сидели они очень тихо, чтобы не спугнуть рыбу, но не было ни рыбы, ни разговоров, да и вообще ничего интересного. Вы, возможно, подумали, что Клаусу вовсе не хотелось вспоминать такое скучное время, тем более в разгар кризиса, но одна деталь этого на редкость скучного дня оказалась теперь крайне полезной.

В то время как Солнышко сражалась с доктором Оруэлл, Вайолет сражалась с Мастером Флакутоно и Ширли, а Чарльз сражался с пилой, Клаус вспоминал ту часть рыболовного процесса, которая называется «забрасывание». Забрасывание — это процесс использования удочки с целью закинуть леску на середину озера с дополнительной целью поймать рыбу. В случае с Клаусом и его матерью забрасывание не дало результатов, но сейчас Клаус не рыбу хотел ловить. Он хотел спасти жизнь Чарльзу.

Средний Бодлер быстро

схватил скребок и выплюнул резинку на его конец. Он планировал использовать клейкую жевательную резинку как своего рода леску, а скребок — как своего рода удочку с целью закинуть резинку на пилу. Изобретение Клауса было больше похоже на комок резинки на конце металлической пластины, чем на удочку, но Клауса не заботило, на что оно похоже. Его заботило одно: сможет ли оно застопорить пилу. Он набрал в легкие воздуха и забросил скребок именно так, как мать учила его забрасывать удочку.Хлоп! К восторгу Клауса, резинка протянулась над доктором Оруэлл и Солнышком, которые все еще продолжали сражаться, как леска протягивается над поверхностью озера. Но, к ужасу Клауса, резинка не попала на пилу. Она попала на веревку, которой был привязан к бревну извивающийся Чарльз. Видя, как Чарльз извивается под своими путами, Клаус снова вспомнил про рыб и решил, что его изобретение все-таки удалось. Он собрался с силами — а за дни работы на лесопилке сил у него прибавилось, — обеими руками вцепился в свое изобретение и потянул его на себя. Клаус потянул скребок, скребок потянул резинку, резинка потянула бревно, и, к великому облегчению все троих бодлеровских сирот, бревно сдвинулось в сторону. Сдвинулось не очень намного, сдвинулось не очень быстро и, уж конечно, не очень грациозно, но все же сдвинулось. Ужасный шум смолк, и лезвие пилы теперь рассекало только воздух, поскольку бревно было уже довольно далеко от станка. Чарльз смотрел на Клауса, и из его глаз текли слезы, а когда посмотреть обернулась Солнышко, то она увидела, что Клаус тоже плачет.

Но когда Солнышко обернулась, чтобы посмотреть, доктор Оруэлл воспользовалась случаем. Взмахом своего огромного уродливого сапога она повалила Солнышко на пол и прижала ее ногой. Затем, стоя над младенцем, подняла шпагу высоко в воздух и рассмеялась громким, ужасным, рычащим смехом.

— Уверена, — сказала она, гогоча, — что на лесопилке «Счастливые Запахи» несчастный случай все-таки произойдет.

И доктор Оруэлл была права. Несчастный случай на лесопилке все-таки произошел, несчастный случай с летальным исходом — здесь это выражение означает «несчастный случай, который кого-нибудь убивает». Как только доктор Оруэлл собралась пронзить своей шпагой горло Солнышка, дверь лесопилки отворилась и на пороге появился Сэр.

— Что здесь, в конце концов, происходит? — рявкнул он. И доктор Оруэлл в полнейшем удивлении обернулась к нему. Когда люди приходят в полнейшее удивление, то иногда делают шаг назад, а шаг назад иногда может привести к несчастному случаю. Что и произошло, ведь, отступив назад, доктор Оруэлл наткнулась на полотно работающей пилы, и кошмарный несчастный случай действительно произошел.

Глава тринадцатая

— Ужасно, ужасно, ужасно, — говорил Сэр, тряся облаком дыма, которое окутывало его голову. — Ужасно, ужасно, ужасно.

— Совершенно с вами согласен, — сказал мистер По, кашляя в носовой платок. — Когда сегодня утром вы мне позвонили и описали ситуацию, она показалась мне настолько ужасной, что я отменил несколько важных встреч и сел на первый же имевшийся в наличии поезд до Полтривилля, чтобы лично разобраться в этом деле.

— Мы это очень ценим, — сказал Чарльз. — Ужасно, ужасно, ужасно, — снова сказал Сэр.

Бодлеровские сироты сидели на полу в кабинете Сэра и, снизу вверх глядя на взрослых, которые обсуждали ситуацию, недоумевали, как они могут говорить о ней так спокойно. Слово «ужасно», даже если его произнести три раза подряд, не казалось им достаточно ужасным для описания случившегося. Вайолет все еще дрожала, вспоминая, как выглядел Клаус, пока был под гипнозом. Клаус все еще трясся оттого, что Чарльза едва не распилили на доски. Солнышко все еще трепетала оттого, что едва не была убита в поединке с доктором Оруэлл. И конечно, все три сироты содрогались оттого, как доктор Оруэлл встретила свой конец, — здесь это выражение означает «натолкнулась на полотно циркулярной пилы». Дети были в таком состоянии, что едва могли слово вымолвить, не говоря уже о том, чтобы принимать участие в разговоре.

— Невероятно, — сказал Сэр, — что доктор Оруэлл в действительности была гипнотизером и загипнотизировала Клауса для того, чтобы завладеть состоянием Бодлеров. К счастью, Вайолет догадалась, как вывести брата из гипноза, и он не устроил новых аварий.

— Невероятно, — сказал Чарльз, — что Мастер Флакутоно схватил меня среди ночи и привязал к бревну для того, чтобы завладеть состоянием Бодлеров. К счастью, Клаус изобрел нечто такое, что отвело бревно от пилы, и я отделался легким порезом на ноге.