Зловещее сокровище
Шрифт:
Размышляя над своим довольно-таки плачевном положением, друзья, к которым постепенно возвращались утраченные на какое-то время влекущее вдохновение и неиссякаемое желание к жизни (ведь как-никак они были живые люди), начали вполголоса, чтобы не привлекать внимание часового, обсуждать создавшееся у них положение. Как ни странно, первым заговорил предпочитающий обычно отмалчиваться Ковальский:
– Да, в этот раз мы, пожалуй, действительно влипли.
– Я бы не стал так расстраиваться, - попытался Королев развеять пессимистические настроения своих компаньонов, - Мы все еще живы. Наши главные вещи не обнаружены. Так что надежда
– Какая?
– неуверенно отрешенным голосом удивилась Багирова, - Твой призрак на помощь тебе не пришел, а совладать с таким количеством вооруженных людей троим безоружным да еще чужестранцам – это полнейшая не имеющая себе никакой альтернативы утопия.
В это же самое время Семен заметил, как выставленный на охрану бандит напрягает слух, и приложил палец к губам. На какое-то время пленникам пришлось замолчать. Время тянулось ужасно медленно, но, если быть объективным, отважным героям это обстоятельство в сложившейся ситуации было только лишь на руку: начало их казни приближалось не так уж и быстро.
Постепенно усталость, безмятежность, бездействие и наступающие на улице сумерки сделали свое дело, и присевший на табуретку украинский конвоир стал «клевать» своим носом, постепенно погружаясь в царство Морфея. Как только он стал беззаботно похрюкивать, «Избранный» посчитал возможным продолжить прерванный ранее разговор:
– «Дух» не мог мне помогать, потому что мы находились рядом со Зловещим сокровищем. Ему наложено «табу» быть рядом с Проклятием. Однако, я все-таки думаю, что он еще скажет свое главное слово.
– Почему ты так думаешь?
– наполняясь надеждой, спросила Виктория.
– Все потому, что надеюсь на свою наблюдательность, а она мне подсказывает, что Юхно живет не здесь, а где-то в другом удаленном от этого дома месте.
– Откуда такая уверенность?
– вмешался в разговор Аркадий Ковальский.
– Когда нас заводили в сарай, то я отчетливо слышал, как завелась и поехала наша машина, увозя отсюда Зловещие артефакты, что само по себе означает, что теперь ничто не помешает странствующему призраку войти со мною в контакт, тем более что я уже чувствую здесь его прямое присутствие.
– Хорошо бы, - стуча зубами, пыталась победить нервную дрожь Вика Багирова, - только я почему-то не понимаю, что можно сделать против такого огромного количества вооруженных людей?
– К ночи все напьются и повалятся спать, - с совершенной уверенностью заверил опытный в таких делах полицейский, - так что количество боеспособных недругов значительно сократиться.
– Откуда ты знаешь?
– искренне удивилась прекрасная женщина.
– Историю надо было учить, - невольно сделав укор, промолвил бывший оперативник и, пытаясь сгладить свою заносчивость, тут же добавил, - на Украине ни одно великое дело не обходится без пресловутой «Горилки», вспомните картину: «Запорожские казаки пишут письмо турецкому султану», где основным атрибутом на столе являлись письменные принадлежности и графин с непременной выпивкой.
Тут охранник, до этого безмятежно спавший, открыл глаза и по всему его состоянию стало определенно видно, что он начал проявлять необъяснимые признаки беспокойства.
– Началось, - заметил «Избранный», - теперь будьте готовы ко всему, дальше может случиться всякое, и в случае всего, импровизируя, поскольку по-другому здесь просто никак не получится, действуйте незамедлительно.
Часовой между тем встал со своего не совсем удобного места, проявляя в своем поведении признаки сильнейшего умопомешательства. Как же это выражалось? Глаза его, наполненные невероятной тревогой, неестественно округлились, вот-вот готовые выкатиться из огромных орбит. Начиная размахивать вокруг себя руками, как бы от чего-то отмахиваясь, он постепенно стал прыгать из стороны в сторону, постепенно увеличивая расстояние, пока не перешел на бег, мечась из угла в угол по всему небольшому сараю.
В этот момент входная дверь в постройку открылась, и на пороге возникли двое вооруженных автоматами бойцов «освободительной» армии. Они получили приказание своего атамана привести ему, для развлечений, пленную женщину и стремились как можно скорее угодить своему грозному военачальнику. Увидев странное, если не сказать необъяснимое, поведение своего оставленного в карауле соратника, они также поддались витающему в воздухе суеверному страху и мгновенно застыли, не в силах двинуться с места.
Их невольный ступор прервала своим нечеловеческим, наполненным ужасом, криком прекрасная пленница:
– А-а!!! А-а!!!
И чуть взяв себя в руки:
– Помогите!!! Он умирает!
Такими словами она сопроводила свои эмоциональные проявления. Через прорези в перегородке подошедшие боевики разглядели, как на полу бьется в эпилептическом припадке, разбрызгивая повсюду слюну один из захваченных днем заключенных. Не трудно догадаться, что это был Королев. Получив от своего наставника пробуждающее скрытые возможности воздействие на свой мозг, он с такой достоверностью изобразил эпилептический припадок, что даже находившиеся с ним в одном помещении и готовые ко всяким неожиданностям соратники поверили в это необычное представление.
«Дух» тем временем, «включив» у воспитанника не поддающийся объяснениям «механизм», преспокойненько занялся часовым, доводя его, таким образом, до безумия. Двое вошедших преданных атаману «архаровцев», неестественно запаниковали и тут же стали совершать непростительные ошибки. Первым делом прикладами автоматов они сбили замок на двери, ведущей в небольшой каземат.
Что на тот момент руководило их действиями сказать теперь трудно. Возможно, они посчитали, что сошедший с ума их товарищ уже не нуждается в чье-либо помощи, а вот умирающий пленник, приговоренный к повешению и пытающийся таким наглым способом избежать своего смертного приговора, должен был быть обязательно приведен в чувство, чтобы непременно умереть на следующий день, но уже сделать это прилюдно. Между тем все это домыслы, а факт остается фактом. Сорвав запор, бойцы «вольной» армии Украины вбежали во временную кутузку. Двое других заключенных жались к стене с выражением неописуемо-панического ужаса на своих перекошенных страхом лицах.
Тут все и началось. Это самовольное действие боевиков явилось самой большой ошибкой в их жизни. Как только первый вошедший приблизился к бьющемуся в конвульсиях невольнику, тот внезапно открыл наполненные беспощадной ненавистью глаза, правой рукой схватился за ствол его автомата, резко повернул его направлением от себя, приблизив к себе приклад и перехватывая одновременно ручку со спусковым крючком. Выполняя эти нехитрые действия, Семену в то же мгновение удалось подняться и, не давая опомниться первому, он произвел убийственный выстрел во второго, не успевшего даже вскинуть свое оружие, настолько все было сделано быстро.