Зловещий барьер. Ближайший родственник. Оса
Шрифт:
Под кожухом двигателя он нашел канистру с жидкостью для очистки ветрового стекла. Это была легкая металлическая бутылка емкостью примерно в кварту. Открыв ее, он вылил содержимое и наполнил канистру горючим из бензобака: Это последнее приобретение поможет ему быстро развести огонь. Пусть Клавиз подавится зажигалкой и перечницей; теперь у него, Лиминга, есть кое-что получше Линза не снашивается и не портится. Он так обрадовался своей добыче, что даже не подумал — ночью-то от линзы никакого прока.
В миле от него снова завыли невидимые реактивные самолеты Они по-прежнему следовали параллельным курсом, но теперь в обратном
То есть поведут тщательные поиски с бреющего полета.
Теперь, когда он подготовился к переходу, его мало трогало, что с воздуха вот-вот обнаружат брешь в листве, а за ней — упавший вертолет. Пока успеют высадить десант, он уйдет уже далеко и затеряется в чащобе. Его беспокоило одно: не оказалось бы у противника специально натасканных тварей, которые смогут пойти по его следу. Ему ничуть не улыбалась мысль встретиться с зангастанским сухопутным осьминогом или какой-нибудь прочей местной живностью. Еще отыщет по запаху и обовьет во сне скользкими щупальцами! Такая участь гораздо больше подошла бы кое-кому из оставшихся дома, на Земле. Здесь эти записные крикуны наверняка бы заткнулись.
Однако пора было приниматься за дело. Взвалив мешок на плечи, Лиминг отправился в путь. К ночи он отошел от брошенного вертолета мили на четыре. Больше он не сумел бы одолеть даже при самом большом желании: света звезд и трех Крошечных лун не хватало, чтобы разглядеть дорогу. Все это время оживление в небе продолжалось. Полеты прекратились только с наступлением темноты.
Лучшим ночлегом, который ему удалось найти, оказалась ложбинка между корнями громадного дерева. Из камней и дерна он соорудил на ее краю нечто вроде ширмы, достаточно высокой, чтобы скрыть костер от наземных наблюдателей.
Управившись с работой, он набрал сухих веток, сучьев и листьев. И тут-то, когда все для костра было готово, он вдруг понял, что огонь ему не развести. В темноте от линзы никакого толка; она хороша только днем, при солнечном свете.
Неудача вдохновила Лиминга на длинный поток витиеватых ругательств, после чего он отправился на поиски и в конце концов, наткнулся на палку с заостренным концом. Он принялся упорно и энергично вращать ее в трещине сухого бревна. Понемногу в трещине собирался древесный порошок. Так ему пришлось работать двадцать семь минут подряд, налегая на палку всем своим весом. Наконец древесная пыль затеплилась, и от нее пошел тонкий дымок. Лиминг поспешно сунул в тлеющий огонек щепку, смоченную вертолетным топливом, и мгновенно вспыхнуло пламя. Он так обрадовался, как будто в одиночку выиграл сражение.
Теперь у него есть настоящий костер. Потрескивание пламени и вьющиеся над костром искры придали одиночеству Лиминга некоторый уют. Вывалив смесь говядины и водорослей на глянцевитый лист размером с половину одеяла, он на три четверти наполнил жестянку водой и поставил ее на огонь. В воду он бросил часть смеси с листа и овощной кубик, надеясь, что из этого выйдет горячий сытный суп. Ожидая, пока сварится еда, он собрал еще дров, сложил их под рукой, подсел поближе к костру и съел бутерброд с жиром.
После того, как суп прокипел на медленном огне, Лиминг снял его, чтобы потом, когда тот остынет, можно было отхлебывать прямо из банки. Когда наконец он попробовал варево, вкус его оказался гораздо лучше, чем можно было ожидать. Суп был густой, крепкий и слегка припахивал грибами. Лиминг съел его до дна, вымыл банку в ближнем ручье, высушил ее рядом с костром и вновь наполнил смесью с листа. Выбрав из своих запасов самые крупные сучья, он положил их в костер, чтобы тот горел как можно дольше, и улегся поблизости.
Он собирался часок-другой поразмыслить над ситуацией и прикинуть планы на будущее, но уже через пять минут убаюкивающее тепло и сытость в желудке совсем сморили его. Лиминг лежал, растянувшись, посреди чащи, над ним вздымалось огромное дерево, вокруг высились его могучие корни, рядом горел костер. А сам он, слегка похрапывая, спал самым глубоким и долгим в своей жизни сном.
Так он проспал десять часов, поэтому пробудиться ему пришлось среди ночи. Открыв глаза, он увидел сквозь кроны деревьев мерцающие звезды, показавшиеся ему на какой-то унылый миг невероятно далекими. Отдохнувший, но озябший, он сел и посмотрел себе под ноги. От костра ничего не осталось. Все сгорело дотла.
Лиминг горько пожалел, что пару раз не проснулся, чтобы подкинуть дров. Но он спал так крепко, словно принял снотворное. Должно быть, что-то из местной пищи подействовало на земной организм усыпляюще.
Подвинувшись к кострищу, он ощупал землю — еще совсем теплая. Тогда, протянув руку, он поворошил горячий пепел. Вспыхнули три-четыре искорки, палец обожгло. Схватив ветку, Лиминг макнул ее в банку с горючим, а потом пошуровал в тлеющей золе. Она вспыхнула, как факел. Вскоре он опять грелся у полыхающего костра. Пережевывая бутерброд, он наконец обратил мысли к делам насущным. Первое, что пришло ему в голову, — он опять крепко просчитался, когда грабил вертолет. Снять всего одну обшивку с кресла! Будь у него хоть капля здравого смысла — содрал бы все, и спальные принадлежности готовы. По ночам ему придется туго без одеял, если только не удастся все время поддерживать огонь. А так завернулся бы в чехлы и дремал себе в тепле.
Проклиная собственную дурость, Лиминг стал прикидывать, не вернуться ли к вертолету, чтобы исправить ошибку. Но все же решил, что риск слишком велик. Один раз он уже попался, вернувшись на место преступления. Нужно быть махровым идиотом, чтобы снова клюнуть на ту же удочку. Придется на первое время обойтись без одеял или их замены А будет дрожать от холода — сам виноват. На то мудрое, дальновидное Провидение и создало глупцов, чтобы переносить тяготы. Так что поделом ему. Свалял дурака — плати отсутствием элементарного удобства.
Конечно, даже самый дальновидный человек может по невезению угодить в ловушку или стать жертвой непредвиденных обстоятельств. Случай всегда работает наобум — то за тебя, то против. Но все равно, чем сильнее тебя бьет, тем живее шевели мозгами, чтобы выпутаться из беды. Преграды для того и существуют, чтобы их преодолевать, а не орошать слезами.
Лиминг напряг извилины и пришел сразу к нескольким выводам. Во-первых, остаться на свободе — это еще не все. Ведь у него нет ни малейшей охоты провести остаток дней в бегах, да еще на чужбине. Нужно как-то выбираться с этой планеты, как говорится, послав ей прощальный поцелуй.