Зловредная жертва
Шрифт:
– Я просто так вякаю, от скуки, – попыталась исправить положение бабуся, – дюже одиноко мне тут томиться.
В этот момент Лилька подошла к своему дружку и стала что-то горячо шептать ему на ухо. Она постоянно кивала в сторону Ирины, оживленно жестикулировала, крутила пальцем у виска, вероятно, пытаясь этим жестом показать, что кто-то из присутствующих обладает не слишком высоким уровнем IQ.
Вован сначала слушал ее без каких-либо эмоций, потом нехотя стал кивать головой, видимо, соглашаясь с тем, что она пыталась ему втолковать. Наконец, последний
– Ладно, катись, скажи спасибо Лильке. Она у нас телка сострадательная, всех жалеет. Больно твоя мордашка ей несчастной показалось, вот она за тебя и похлопотала.
– Вовчик, – подала голос добрая Лилька, – ты сумочку-то у нее проверь, вдруг что стащить успела?
– И то правда, согласился Вовчик. Не криви губешки-то, давай сюда свой чемодан, – обратился он к девушке.
– Не дам! – прижала к себе сумочку Ирина.
– Не дашь, значит совесть нечиста, – констатировал Вовчик.
Он молча кивнул подчиненному, и тот без предварительных расшаркиваний и прочих церемоний вырвал из рук девушки небольшую кожаную сумку и высыпал ее содержимое на стол. Ирина принадлежала к тем редким женщинам, содержимое сумочки которых было всегда в идеальном порядке. Ничего лишнего! Никаких забытых фантиков или никогда не нужных, но верно носимых с собой мелочей! Пудреница, губная помада, контурный карандаш, блокнот и кошелек. Погрешность в этом идеальном порядке составляла лишь небрежно скомканная бумажка, приметным комочком лежащая среди этих важных для каждой женщины предметом.
Колян протянул руку к бумажке, и в этот момент Ирина, стоящая уже у самой двери, бросилась к нему и попыталась перехватить заветный клочок, от которого зависела свобода, а может, и жизнь бабуси и самой Ирины. Но что значит ловкость и быстрота хрупкой девушки против грубой силы огромного, начисто лишенного галантности мордоворота? Колян легким движением руки отшвырнул ее в противоположный угол и подал бумажку шефу.
Вовчик, с угрозой глянув на Ирину, развернул записку и, собрав лоб в гармошку, стал по слогам читать:
– Прочитайте, только, в случае моего опоздания на ужин, – провозгласил он заголовок. – Ежели вы читаете эту записку, то, значит, я запоздала на ужин и нахожусь в лапах жестоких погубителей Аськиных. Располагаются энти самые убивцы по адресу, – далее следовал точный адрес склада, – прибывайте всей гурьбой, милицию не забудьте захватить. Поминай, как звали. Навеки ваша баба Дуся.
– Черт, – выругался Колян, – если я правильно въехал, то та развалина, что храниться у нас в соседней комнате, и эта метелка как-то связаны и что-то знают.
– Ты правильно въехал, – медленно сказал Вовчик, – а вот теперь все хором, дружненько мне скажите, что с этими жабами делать будем.
– Отпускать их нельзя, факт.
– Ну не мочить же!
– А есть другой выход?
Два мордоворота решали судьбу женщин совершенно не обращая на них внимания. Бабуся напряженно прислушивалась за стенкой, Ирина забилась в угол, в который так бестактно зашвырнул ее Колян. Наконец, баба Дуся встала на коленки и, пригнувшись к самой дверной щели, гаркнула зычным, но немного измененным из-за неудобной позы голосом:
– Сынки, мудрая женщина совет давать вам желает.
– Ну? – заинтересованно спросил Вован. Не смотря на то, что эта старая калоша представляла для него немалую опасность, она нравилась ему все больше и больше.
– Большому кораблю – большая торпеда, – до краев наполненным мудростью голосом начала бабуся, – начали вы, сынки, денежное дело, да споткнулись на такой хрычевке, как я, да на племяшке моей, Иришке. Сначала мечталось мне сдать вас в ментовку, да вытребовать с них за это какую-нибудь бумагу полезную. А теперче вон как судьба повернулась. И нам не гоже к ней тылом стоять. Предлагаю консенсус.
– Братан, чего она несет, – не выдержал первым Колян, – позволь я с ней на своем языке покалякаю?
– Стой, – придержал его Вовчик, – пусть дальше чешет.
– Спасибо, – вежливо поблагодарила публику Евдокия Тимофеевна, – я продолжу. Итак, как я скумекала, вы занимаетесь дележом германских богатств, которые они раздают не тому, кому они больше нужны.
– Ну, – необдуманно согласился Колян.
– Вот и ну, – передразнила его осмелевшая бабуся, – мне это дело тоже нарисовалось дюже соблазнительным. Могу оказать вам всестороннюю помощь и поддержку.
Бабуся замолчала, ожидая реакции на свои слова. У Ирины стало расти раздражение на бабу Дусю. Голова ее раскалывалась от удара о стенку и сознания безвыходности создавшейся ситуации. Бред, который несла ее престарелая родственница, наводил на мысли, что бедняга сбрендила от испуга и тяжести прожитых лет. То, что та вела переговоры из-за дверной щелки, придавало этой трагической ситуации совсем не нужный ей комизм.
– Валяй дальше, – ощерился Вовчик. Его все больше забавляла прикольная старушенция.
– Значит так, – продолжал голос из за дверной щели, – как я поняла, проблема ваша в том, что не верят вам старики разбогатевшие, не хотят по-доброму делиться.
– Ну, – опять согласился Колян.
– Что ты мне все нукаешь, – взорвалась бабуся, – нет бы вытащить женщину с неудобной позы и уважение оказать. Ничего пользительного больше не скажу, ежели из клопятника меня этого не вызволишь!
Вовчик молча кивнул Коляну, тот, недовольно пожав плечами, открыл дверь. Всей компании предстала удивительная картина. Баба Дуся, расплющившись одной щекой по полу и высоко отклячив тощий зад, со спорным достоинством смотрела на двух здоровых мужчин и двух хрупких женщин своими ясными голубыми глазками. Ничуть не смутившись, она вскочила, аккуратно отряхнула руки и пыльный подол платья. Потом важно прошла и уселась в единственное в комнате кресло, попытавшись элегантно положить ногу на ногу. Это ей не удалось, и она просто уютно устроилась, подвернув под себя ноги.