Злой умысел
Шрифт:
— Шейла, — обратился он к дежурной медсестре, которая уже начала наводить порядок в операционной, — куда делать ампула маркаина?
Шейла оторвалась от уборки и злобно уставилась на Джеффри.
— Если вы сами не знаете, куда ее положили, то откуда мне знать? — процедила она.
Джеффри понуро кивнул и, повернувшись к Пэтти, стал отсоединять регистрирующие приборы. Он не обиделся на Шейлу. Ему казалось, он ее понимал. Однако в тот момент Джеффри не знал, что Шейла злилась не на судьбу, так обошедшуюся с Пэтти. Она злилась на Джеффри. И не просто злилась, а люто его ненавидела.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Понедельник
15
11.15
Веселый солнечный зайчик, прорвавшись сквозь шторы слева от Джеффри, как прожектор, выхватил из полумрака зала судебных заседаний скамью присяжных заседателей. До того невидимые миллионы пылинок заплясали в ярком свете, притягивая к себе взгляды присутствующих. С самой первой минуты Джеффри казалось, что он не в зале судебных заседаний, а в театре. Но увы! Здесь был не театр и не многосерийная телевизионная драма. На карту была поставлена карьера Джеффри и, наверное, вся его жизнь тоже.
Он зажмурился и опустил голову на руки. Глаза немного болели. Он потер их ладонями. Господи, от такого напряжения можно сойти с ума!
Тяжело вздохнув, Джеффри открыл глаза, втайне надеясь, что все исчезнет и он наконец-то очнется от этого страшного кошмара. К сожалению, чудо не свершилось. Джеффри, признанный виновным на первичной стадии рассмотрения иска по поводу смерти Пэтти Оуэн, спустя восемь месяцев после этой трагедии был привлечен к суду. Он сидел в центре зала судебных заседаний города Бостона и ждал решения присяжных заседателей. Признают его виновным в совершении уголовного преступления или нет?
Ждал не только он. До него доносились взволнованные приглушенные голоса, шепот и сопение зала, который озабочен был тем же. Джеффри отвел взгляд в сторону, зная, что присутствующие сейчас говорят только о нем. Он многое дал бы, чтобы куда-нибудь исчезнуть. Этим публичным спектаклем, который разворачивался с ужасающей быстротой, его окончательно растоптали и унизили, исковеркали и разбили его жизнь. О карьере нечего было и говорить — ее просто отправили в унитаз, как отходы. Чувствуя, что на него навалились все мыслимые и немыслимые беды, он пребывал в каком-то странном оцепенении и воспринимал все словно со стороны.
Рандольф Бингам, его адвокат, призывал его сохранять спокойствие и контролировать ситуацию. Легко сказать. А что делать после стольких бессонных ночей, болей в сердце и постоянного раздражения? Джеффри находился на грани срыва. Свое решение судьи уже вынесли. Оставалось заслушать только вердикт.
Джеффри бросил пристальный взгляд на аристократический профиль Рандольфа. За все эти ужасные, невыносимо долгие восемь месяцев судебного разбирательства тот стал для него как бы отцом, хотя и был старше всего на пять лет. Иногда Джеффри чувствовал к нему признательность, иногда клокотал от ярости и ненависти. Но никогда не сомневался в профессиональности своего адвоката. По крайней мере до сегодняшнего дня.
Он перевел взгляд на истца, на окружного прокурора. Интересная фигура. Бесспорно, он умен и сообразителен, слишком очевидно, что эти качества он использует для своей политической карьеры, а не для торжества правосудия. Однако сейчас, глядя на то, как окружной прокурор что-то оживленно обсуждает с одним из своих помощников, Джеффри вдруг с удивлением обнаружил, что он уже не испытывает к этому человеку никакого презрения. Для него процесс — самая обыкновенная работа, не более того.
Взгляд Джеффри скользнул на скамью присяжных, сейчас пустую. Сознание того, что эти двенадцать незнакомых людей удалились, чтобы решить его судьбу, просто доконало Джеффри. Еще ни разу в жизни не чувствовал он себя таким незащищенным, уязвимым. Вплоть до сегодняшнего дня он жил иллюзией, что его судьба находится только в его руках и он сам ею руководит. Суд наглядно показал степень его глубочайшего заблуждения.
Присяжные заседали уже два дня. Для Джеффри это были не только два бесконечно длинных, невыносимых дня, но и две ужасные бессонные ночи. Мысли его снова вернулись к процессу. Он не знал, хорошо это или плохо, что рассмотрение дела продлилось всего два дня. Рандольфа этот вопрос вообще не волновал. Ему было и так все ясно. Интуитивно Джеффри чувствовал, что обращаться к нему не стоит: если его спросишь, он, наверное, соврет, только чтобы дать ему возможность хоть немного отдохнуть за эти последние несколько часов.
Как ни старался Джеффри успокоиться и не волноваться, вскоре он начал нервно крутить свои усы, что было явным признаком беспокойства. Поймав себя на этом, Джеффри сцепил пальцы и облокотился руками на стол.
Продолжая рассматривать зал, в задних рядах он увидел Кэрол, нынешнюю свою жену, которая еще была женой, но вскоре собиралась ею не быть. Она сидела с опущенной головой и что-то читала. Джеффри отвернулся и снова уперся взглядом в пустую скамью присяжных. То, что Кэрол могла в такой ситуации спокойно читать и не обращать на него никакого внимания, раньше вызвало бы у него раздражение, но сегодня он был в какой-то степени даже благодарен ей: все-таки она пришла и хотя бы этим продемонстрировала свою поддержку. В начале всего этого процессуального кошмара они как-то раз сели и откровенно поговорили. И пришли к выводу, что всю свою супружескую жизнь прожили каждый отдельно, абсолютно не интересуясь проблемами друг друга.
Женившись на Кэрол восемь лет назад, Джеффри поначалу не придавал значения явной раскованности и непринужденности ее натуры. Кэрол всегда отличала безмерная тяга к социальной активности и карьере, в то время как сам он по характеру был более спокойным, покладистым и больше ценил семейную жизнь, чем карьерную показуху. Сначала его не волновало даже то, что Кэрол не хотела иметь детей, пока не сделает солидную карьеру в своем банке. И только много позже он понял, что постоянное увиливание от этой проблемы означает, что детей, как и семьи, у них не будет никогда. И хотя с годами ему все сильнее и сильнее хотелось иметь детей, а Кэрол всеми силами старалась избежать этого, зла на нее он не держал. Когда она заговорила о разводе, Джеффри сначала не мог смириться с этой мыслью, но потом сдался. Видимо, им не суждено жить вместе. Однако сейчас, когда дела с иском и судом приобрели вполне угрожающие очертания, Кэрол предложила не спешить с процедурой развода до тех пор, пока не будут решены все его проблемы.
Джеффри снова вздохнул, на этот раз довольно громко. Рандольф бросил на него неодобрительный взгляд, но Джеффри в этот момент было не до него. Он думал о том, как простое совпадение событий превращается порой в убедительную систему обвинений против невинного человека. Это угнетало, как и то, что в его случае все произошло невероятно быстро. После ужасной смерти Пэтти Оуэн судебная повестка с обвинением его в преступной халатности при выполнении служебных обязанностей появилась буквально на следующий день. Учитывая, что это был довольно-таки спорный случай, Джеффри не удивился, однако его неприятно поразила скорость, с которой такая повестка была выписана.