Злые чары Синей Луны
Шрифт:
Фелиция жадно затянулась и задумчиво уставилась в пространство.
— Вам не терпится узнать, как я относилась к Харальду, верно? Ну, я даже сейчас не могу уверенно ответить на этот вопрос. Харальд был не из тех, кого легко узнать. У него для каждого человека нашлась бы новая личина. Полагаю, мы вполне подходили друг другу. Препирались утром, днем и вечером, но это просто был наш способ общения. Он был чертовски хорош в постели. Когда оказывался там. Одно время я подозревала, что у него водятся любовницы, но если и так, то прятал он свои увлечения даже лучше, чем я. Но, по-моему, его куда больше интересовала консолидация власти, нежели роль мужа и любовника.
— За все годы брака, — осторожно начал Хок, — у вас родился только один ребенок. Вы упоминали об абортах…
— Один ребенок у меня потому,
Некоторое время они наблюдали за мальчиком, который по-прежнему задумчиво перекладывал разноцветные кубики. Хок пристально рассматривал племянника, пытаясь разглядеть в нем что-то от брата, различить характерные для Лесной династии черты, но он видел просто ребенка. Он повернулся к Фелиции.
— Кто, по-вашему, убил Харальда?
Королева расхохоталась и тут же подавилась сигаретным дымом.
— Глаза разбегаются, милый, У него было столько врагов! И большинство из них он завел умышленно. Либо ты поддерживаешь короля во всем, что он затевает, либо ты — враг. Харальд умел быть достаточно обаятельным и убедительным, когда ему это требовалось, и ухитрялся заключать политические сделки с лучшими. Но он никогда не забывал и не прощал. И никому бы не отдал ни грана своей власти. Все должно было проходить через его руки, даже если из-за этого он тонул в бумагах. Следует отдать ему должное, с канцелярией он управлялся мастерски. Но если вам нужны подозреваемые… Магуса я поставила бы первым в списке. Ему не доверяет никто. Затем Шаман. Старый спятивший ублюдок, от чего и бесится. Призывает к ликвидации монархии и превращению крестьян в основу политической власти, я бы давным-давно вышвырнула его пинком под вонючий зад, но Харальд и слышать о том не желал. По-моему, они каким-то странным образом уважали друг друга. Хотя никогда не встречались лично, насколько я знаю. И, наконец, ландграф, сэр Роберт. В этом замке нет такой политической сделки или интриги, о которой он не знает и в которой не участвует. Одна радость у человека — воду мутить. И, разумеется, остаюсь еще я. — Она ухмыльнулась, обнажив зубы, успевшие пожелтеть от никотина. — Вы обо мне всякое услышите, и по большей части это правда. Но я всегда была заинтересована в присутствии Харальда, дабы обеспечить будущее Стефена. Для моего мальчика я сделаю все, что угодно. Мы закончили? Без штукатурки на лице я чувствую себя голой.
— Почему, вы думаете, убили вашего мужа? — спросил Хок, твердо придерживаясь порядка вопросов, выработанных ими с Фишер за завтраком.
— Кому-то не нравилось, как он правит страной. По-моему, это очевидно.
— Он был хорошим королем?
Фелиция нахмурилась:
— Он считал, что быть королем — значит делать все самому. Это обязанность монарха. Его долг. У него всегда было сильно развито чувство долга. Он никому не передавал полномочий, потому что никому, кроме самого себя, не доверял. Включая, разумеется, меня. Он слушал доклады в тронном зале и не постеснялся бы украсть у выступающего хорошую идею. Но все и вся обязаны были соответствовать его представлению о должном порядке вещей. Таков уж он был. — Фелиция подумала немного, стряхивая пепел с сигареты прямо на пол. — Однажды, в постели, он заговорил о своем отце, короле Иоанне. Харальд сказал, что его отец оказался слабым королем и все, что случилось во время Войны демонов, прямое следствие этой слабости. Это единственный раз, когда он заговорил об отце. По-моему, большая часть того, что делал Харальд и кем он являлся, проистекала из его яростного нежелания походить на своего отца.
— Вы говорили, что между вами время от времени случались ссоры, — осторожно произнес Хок. — Харальд когда-нибудь… делал вам больно? Бил вас?
Фелиция хрипло рассмеялась:
— Он
Фишер поймала себя на том, что машинально кивает, и тут же остановилась.
— Как насчет ваших любовников? — резко спросила она, на тот случай, если Фелиция или ее телохранительница заметили промах.
— Я всегда была очень осторожна, — ответила королева. — Здесь по-другому нельзя. Такого царства сплетен я нигде не встречала. Герцогские придворные по сравнению со здешними — просто кучка дилетантов. Харальд всегда подозревал меня в изменах, но покуда улики и доказательства, способные поставить его в неловкое положение, отсутствовали, смотрел на все мои похождения сквозь пальцы. Мне иногда почти хотелось заставить его ревновать. Так было бы веселее. Разумеется, сейчас за каждым моим движением пристально следят, так что я уже сто лет как не развлекалась. Они используют малейшее подозрение в скандале, чтобы сместить меня с поста регента и захватить в свои руки контроль над моим сыном. Я всегда могу выйти замуж вторично. Многие были бы только счастливы жениться на регенте. Вы не поверите, какой очаровательной и желанной я сделалась с тех пор, как овдовела! Суки двуличные. Под венец я больше не пойду. Одного раза более чем достаточно. Нет, я проторчу здесь ровно столько, сколько потребуется, чтобы Стефен прочно занял трон, а там меня ждут большой загородный дом и толпы хорошеньких мальчиков. Вы положительно шокированы, капитан Хок. Думаете, я вру? У вас осталось время задать мне еще один вопрос, а потом я спущу на вас Калли. Так что поднапрягитесь.
— Хорошо. Где вы находились в момент убийства Харальда?
— В тронном зале, — торжествующе ответила королева. — Сидела на троне, принимая торговую делегацию с юга. В это время большинство придворных находились там же. За меня могут поручиться сотни людей. Все. Проваливайте. Калли проводи их до двери и захлопни ее за ними.
Это была прекрасная концовка, но, к сожалению, Калли с Фишер увлеклись игрой в гляделки и не расслышали приказа. Хоку пришлось хлопнуть Фишер по руке, чтобы привлечь ее внимание. Капитаны коротко поклонились и вышли. Калли заперла за ними дверь и задвинула засов. Фелиция уронила голову на руки, так она устала. Калли принялась растирать ей плечи.
— Это выступление — одно из лучших, ваше величество.
— По-твоему, они мне поверили?
— Зависит от того, что скажут остальные. И не стоит забывать, кто такие Хок и Фишер. Говорят, они всегда докапываются до истины.
— Господи, да всем только того и надо, чтобы правда вышла наружу! Нам нужно спрятать гораздо большее, чем убийство моего мужа. Мы опаздываем на заседание! Быстро снимай бигуди, пока я рисую себе лицо. И, судя по запаху, дорогому Стефочке опять пора в ванну. О боже, предстоит еще тот денек, я уже чую.
Хок и Фишер шагали по коридору, следуя за пляшущим огоньком Сенешаля. Каждый размышлял о своем. Вскоре Хок посмотрел на Фишер и улыбнулся:
— А я всегда думал, что в семье ты самая волевая. У тебя все сестры такие?
— Мы все сильные духом, но по-разному, — начала оправдываться Фишер. — А куда деваться? Слабый при отцовском дворе долго бы не протянул. Герцог всегда искал, из кого бы сделать козла отпущения, и порой мне казалось, что ему только нравилось, если под руку подворачивался кто-то из близких.
— У меня есть племянник, — медленно проговорил Хок. — Род Лесных королей продолжается. Он выглядит вполне здоровым, хоть и тихоня. Почему у нас нет детей, Изабель?
— Не знаю. Мы могли бы найти время, если бы действительно хотели завести ребенка. Наша жизнь всегда была насыщенна, чтобы не сказать опасна. А может, это просто потому, что у нас обоих было такое тяжелое детство. Наши родственники придали новое звучание выражению «неполноценная семья». Сейчас нам не об этом надо думать, Хок. Сосредоточься на текущих проблемах. Давай по порядку, а то нам и впрямь, чего доброго, принесут наши собственные головы на блюде.