Злые глаза, злые сердца
Шрифт:
жалко.
– Должно бы наоборот. Я, - он кивнул на девушку, - ради неё
пришел. Одумался.
– Одумался? Одумался?!..
– Объясните мне, в чём дело, - твёрдо вмешалась Анжелика,
поочередно посмотрев на всех троих.
– Сейчас объясню!
– продолжил Карский.
– Охотно. Тебе никто не
рассказал, как работает Смог, верно? Ну да, зачем? А, Яков?
Прыгун промолчал. Анжелика нахмурилась, в душе шевельнулся
червячок нехорошего предчувствия.
– Всё очень просто, девочка. Здесь один закон, короткий. Или ты
добрый и мёртвый, или выживаешь во что бы то ни стало. Выживаешь - и
потихоньку пропитываешься поганью. Так Зверю проще тебя обнаружить.
Ему нравится погрязнее, погрешнее, помразистее... Бац! И автоматон.
– Тише, Карский, - не выдержал Яков.
– Вот он и затеял игру в своих охотничьих угодьях, - мародёр
словно его не услышал.
– Хочешь назад - ищи руки-проводники. А что это
"руки-проводники"? А где взять "руки-проводники"? А легче лёгкого!
Находишь идиота с ометаллевшей правой, рубишь и забираешь. Готово!
Карский сжал рукоять револьвера так, что побелели костяшки
пальцев.
– Мы притащились сюда восемь месяцев назад. Я, падла
крючконогий и трое ребят. Собирались изучать новый мир, но тут... сказка.
Кино. Фантазия маньяка-психопата. Я до-о-олго ничему не верил,
материалист проклятый. Думал: поработаем вместе, навалимся и закопаем
изменение...
Мародёр мотнул головой в сторону Торговца, и старик
снисходительно фыркнул. Анжелика увидела, как сверкнул его глаз, не
закрытый моноклем: точно зелёная искра пронеслась по дну зрачка. Горбун
облизнулся, наблюдая за перепалкой Карского и Якова, и девушка вдруг
догадалась, что он - и есть Зверь.
"Только отдыхает, потому что сытый", - вспомнила она слова
прыгуна, и её ноги будто приросли к полу.
– Выговорился?
– сухо спросил Яков.
– Нет, - рыкнул Карский.
– Я ей всё расскажу - не обелишься,
предатель. Она же не знает, какое ещё есть правило в угодьях у горбатого
монстра? Слушай, девочка: "помоги другому - излечишься". В смысле,
совсем. Был хромой - забегаешь. Не видел - прозреешь. Вместо сердца
клацала железка...
Он с присвистом выдохнул и сплюнул сквозь зубы:
– Прыгун - гнида. Пошел к Торговцу, сказал, что хочет нас вывести,
и пообещал себя взамен. Зверь из тела в тело перебирается, но надо
согласие владельца. Короче, узнал, как удрать. Вернулся; отсек мне руку и
– одни пятки сверкали! Зверь чуть Смог не разнёс от ярости!..
– Осерчал малясь, - признался старик.
– Впрочем, поскакунчик
ушел, а я вскоре подостыл. Нравится он мне: шустрый, забавный, наглый...
Долго меня за нос водил...
Яков стиснул кулаки.
Девушка на секунду закрыла глаза. Всё встало на свои места.
Мародёры-охотники, доброта Якова, его нежелание идти к Торговцу,
говорить о Карском и поразительное терпение, с которым он отнёсся к
потере драгоценного проводника. У прыгуна был свой компас. Ему
оставалось лишь отстегнуть протез, дождаться исцеления и отправиться
домой.
– Это не я...
– Якова затрясло, - поставить под ружье... сброд.
Собрать монстра из железок. Охотиться на других людей... Убивать их...
Ты... ты... ты стал... мразь, Карский!
– Я?! Я, прыгун?! Я - мразь?!
– взревел мародёр.
– Ты... ты... уб-б-бл-л-людок-к...
– выдавил Яков.
Торговец с умиротворённым видом поёжился и что-то замурлыкал под
нос. Его улыбка превратилась в оскал, сверкнули мелкие острые зубы.
Единственный открытый глаз, тёмный и сумасшедший, переливался всеми
оттенками зелёного арктического льда. Зверь наслаждался зрелищем.
Анжелика с трудом отвела взгляд от горбуна и посмотрела на Якова:
– Ты меня использовал.
– Аня, я...
– он развернулся к ней, потерянный и беззащитный.
Терпение Карского подошло к концу.
– Сдохни, скотина, - бросил мародёр и надавил на спусковой
крючок.
Яков выхватил обрез.
Не осознавая, что делает, Анжелика рванулась вперёд, навалилась на
прыгуна и опрокинула его навзничь. Пуля свистнула над её локтем и задела
Торговца. Позади девушки осел на землю Карский, удивленно взирая на
окровавленную руку, которой попытался загородиться от дроби. Его лицо,
ещё мгновение назад искаженное гневом, стало жалобным и
недоумевающим; револьвер выскользнул из пальцев.
Прыгун крепко прижал девушку к себе, закрыв её от старика:
– Не смотри, Аня!..
Но она не могла не смотреть.
Горбун вспыхнул ослепительным голубым пламенем. Оно поднялось
до потолка и растеклось по стенам, уничтожая лавку. Раскалённые брызги с
шипением обрушились на разбросанный кругом хлам и полыхающими
ручьями просочились между ящиков. Повсюду затрепетали языки огня,
искры закружились в воздухе, к окнам потянулся чёрный дым. Вмиг стало
невыносимо душно.
Лицо девушки обожгло жаром, и она очнулась. Яков тащил её к
выходу.
Прыгуна колотило. Его плащ начинал тлеть, стёкла маски треснули,
ометаллевшая плоть раскалилась докрасна. Яков беззвучно шевелил
губами, заговаривая ожоги, и Анжелика видела, что ему очень больно.