Змееловов больше нет
Шрифт:
Большой белый мужчина, от которого почему-то пахло безопасностью, пытался объяснить, что еду вообще не надо прятать. Кергал, конечно, не верил, но запасы не отняли — и то хорошо.
Мужчина пытался разговаривать. Нет, пытался разговорить его. Но не заставлял, и Кергал молчал. Говорить он умел, хорошо понимал, о чем говорят вокруг, но не хотел. Зачем? Это они пусть говорят, а ему и так неплохо.
Мужчина зачем-то таскал Кергала за собой. Тому это не нравилось — слишком много света, слишком много людей. Опасно, страшно. Но неожиданно удалось даже вздремнуть, а потом белый вдруг отвязался.
Оказавшись
Сначала Кергал попытался отыскать ход в подвал, но ничего не вышло, там путь вновь преградила упругая прозрачная стена. В конце концов молодой змей нашел прибежище в дальнем углу чердака. Там, наверху, было много пыли, немного хлама и больше ничего. Пахло теми, кто совсем недавно тут топтался, ворошил пыль и вынес какую-то часть вещей, бросив совсем уж негодное. Здесь было хорошо, полустертые запахи успокаивали. А еще было тихо и темно, свет попадал через несколько мутных маленьких оконцев и не резал глаза, за годы совершенно от него отвыкшие. Обычно у Кергала на ярком свету они вообще начинали сильно слезиться, но в последнее время почему-то перестали. Просто было странно и непривычно.
Забившись в угол, он некоторое время перетекал кольцами змеиного тела, пытаясь найти удобное положение, но почему-то не получалось. Через некоторое время вдруг понял, что ему просто хочется побыть в двуногом состоянии.
Ощущение это оказалось таким же новым, как все остальное, но не страшным: себя-то парень не боялся, да и давал себе иногда труд размять это тело. Просто чтобы не забыть, каково это — пользоваться руками и ногами. Потому что иногда это было необходимо там, где змея оказывалась бессильна и требовались ловкие пальцы.
Перекинулся, прислонился спиной к стропилу, сидя на одной из потолочных балок. Было неудобно, но почему-то хорошо.
Вскоре слух уловил шаги, но опасности в них не ощущалось — слишком невесомыми они были и звонкими, чтобы нести угрозу. Лишь вызывали легкое недовольство: Кергал хотел побыть в одиночестве.
А потом из-за большой трубы — шахты вентиляции — появилась маленькая детская фигурка. С одной стороны, парень окончательно расслабился, потому что никакой опасности ребенок не представлял. Но с другой — расстроился, потому что дети всегда производили много шума. А шум Кергал не любил.
— Привет, — проявила вежливость девочка. — А я тебя помню, ты дурачок! — заявила она. И уставилась с интересом, ожидая ответа.
Кергал только неопределенно повел плечом: его совершенно не беспокоило, что о нем говорят. Значение этого слова знал; знал, что оно негативное, так обычно ругались. Смутно помнил, что так называют беззащитных, глупых и слабых. Себя он таковым не считал и потому не видел смысла обращать на это внимание.
— Ты здесь от кого-то прячешься? — продолжила любопытствовать она. Потом догадалась: — Тебя обижают! Тогда об этом обязательно надо сказать учителям. Если ты стесняешься, давай я скажу!
— Нет! —
— Да ты не бойся, они очень строгие, они быстро порядок наведут!
— Не надо. Не обижают. — Голос звучал сипло, неприятно, и парень сам морщился от этого звука.
— А почему ты тут сидишь?
— Хочу. Тихо.
Почему-то этой девочке было гораздо проще отвечать, чем отмалчиваться. Кажется, в глубине души он понимал, что отсутствие реакции с его стороны принесет куда больше беспокойства.
— А, тогда понятно. Мне тоже иногда хочется побыть одной, влезть куда-нибудь, посидеть там. Вот как сейчас. Только Шелет — это мой брат — не пускает. Я его люблю, но он такой противный иногда! Ну как все мальчишки. Ну ты знаешь.
Дальше, убедившись, что случайный собеседник не нуждается в помощи, она трещала почти без умолку, к счастью, не требуя от парня никакой реакции. Рассказала, что ее зовут Оташа, как ей хорошо тут, но скучно одной. Какой хороший, но строгий и строящий из себя взрослого у нее брат. Как они прятались в городе, сбежав из приюта, но недолго, потому что их быстро поймали. Как хорошо и как плохо было в приюте. И как одна противная девочка постоянно ее задирала, и какая у нее была подруга…
При этом она постоянно двигалась. Прыгала с балки на балку, совала нос в груды мусора, фыркала и чихала, комментируя увиденное.
Эта болтовня и возня Кергала не раздражали, даже добавляли чердаку уюта. Как шелест дождя, как крики птиц, как шуршание и возня крыс. Просто движение жизни рядом, дающее понять, что мир — вот он, здесь, что он существует. Большой и обитаемый, не ограниченный маленьким каменным мешком.
Под болтовню Оташи Кергал погрузился в легкий поверхностный сон — состояние, в котором он проводил основную часть времени, не занятого поиском пропитания.
Сон нарушился внезапно резким, пронзительным хрустом и испуганным вскриком. Кергал сорвался с места на каком-то непонятном инстинкте, не думая и только в прыжке окончательно проснувшись. Движение оказалось настолько стремительным, что парень успел поймать девочку, под ногой которой проломилась одна из досок, до падения.
Нет, конечно, когда он ее поймал, стало понятно, что ничего особенно страшного и непоправимого не произошло бы в любом случае, потому что дырка получилась небольшой и Оташа просто застряла бы в ней. Напугалась бы сильнее, может, даже сломала себе ногу, но не больше. Однако не бросать же ее теперь!
Змей подхватил ребенка под мышки и аккуратно поднял, поставил на балку. Девочка почти ничего не весила — маленькая, худенькая, долговязому жилистому парню она была немногим выше пояса.
— Ух ты! Какой ты быстрый! — Восхищение мгновенно вытеснило в энергичном и неугомонном ребенке страх.
— Неуклюжая! — хмуро ответил на это Кергал, поставив девочку на балку. — Не прыгай.
— А вот хочу и буду! — возмутилась Оташа и из вредности пару раз подпрыгнула на месте. Парень в ответ только пожал плечами и легко, бесшумно двинулся прочь. — Ну постой, я же пошутила! Ну не сердись. Ну давай во что-нибудь поиграем? Мне просто очень-очень-очень скучно! Ну пожалуйста! — Она догнала, поймала его за руку. Кергал вздохнул и обернулся. — Во что ты хочешь поиграть? Во что умеешь?
— Ни во что, — коротко ответил он.