Змееловов больше нет

Кузнецова Дарья Андреевна

Словно почувствовав мой взгляд, Аспис распрямился, оставив большой снежный ком, и обернулся. Я не удержалась от ответной улыбки, помахала рукой, и целитель, бросив

пока свое занятие, потрусил ко мне. Раскрасневшийся, перья на бровях топорщатся, влажные волосы дыбятся слипшимися иголками; улыбка — сияющая, теплая, и даже вертикальные зрачки уже не привлекают внимание.

Сейчас Аспис казался совсем мальчишкой, бесшабашным и беззаботным.

— Никогда не привыкну видеть тебя на холоде в одной блузке, — качнул головой змей, расстегивая куртку. Обнял меня, распахнув полы и укрыв ими, и я, конечно, не стала сопротивляться, хотя не мерзла. Все равно было приятно прижаться к разгоряченному телу, ощутить крепость родных объятий. — Выспалась?

— Не то слово, — ответила куда-то в воротник его рубашки. — Но просыпаться с тобой мне нравится больше…

Говорят, зима — время обновления мира. Целительный сон, в который

боги погружают Твердь и ее обитателей. Раньше я об этом не задумывалась: там, в прошлой жизни, не было повода сравнивать разные сезоны года и искать в их различиях некий сакральный смысл. Но именно сейчас, в этом году, мир удивительно точно отвечал старой присказке. Мир, наша школа, вся моя жизнь… Зима вместе с тающим снегом уносила с собой все грустные и тяжелые мысли, мрачные воспоминания.

И я бы совершенно не удивилась, что все это не случайно. Что боги намеренно выбрали для своего вмешательства именно зиму — по каким-то их божественным законам. Неспроста прошлый перелом тоже случился зимой: выползла на свет зеленая гниль, и рухнули прежние связи. Но теперь у меня появился повод любить это время года.

Впрочем, не только его. Каждый новый день, каждую минуту, прожитую не потому, что надо и глупо умирать просто так, а потому, что хочется и есть ради чего жить.