Змееносец. Сожженный путь
Шрифт:
Она и он, вдвоем, прижавшись телом... На сером асфальте, закончился день, не будет больше восхода... Ты отдала свою жизнь ему, а значит не надо Бога... Пожертвовала, ради него, не испугалась... Ну да, ей показалось... что не будет жизни, без любимого... а дни в разлуке, томительны и тяжелы... Она ушла, с ним вместе, в один миг... решив навсегда, для себя,- без любви умираю... я." Роман курил сигарету и смотрел на них...
И ты будешь дрожать за свое, нипочем тебе беды других, стало слово "немым", только вдох, оказался по силам...Найди того, по ком ты захочешь плакать... Не бывает ненужных людей, есть те, что живут не свято...
Вечерние сумерки опустились на город. Роман уставший, и измотанный, вышел из полицейского участка, и направился в магазин. " Настроение самое паршивое, такое, что просто напится хочется. И не "одеколона" местного, "бехеровки", а водки, самой крепкой. Сегодня плохой день... Сегодня меня снова ... Зачем она убила себя? Слабая? Я не сентиментален, нет... Устал смотреть ... Тело рвется, на кусочки, устал... Не забывайте того, кем вы были, помните, строгость, рождает слезы, а упрек, злость... Я не хочу чувствовать , видеть, понимать. Дышать, вот одно мое желание. "
Он вошел в магазин, и остановился возле витрины с часами. "Они все идут, не ожидая кого то, не спотыкаясь, точно, размеренно... Им все равно, что кто то упал, подскользнулся, умер, потерялся. Они идут вперед. Красивые. Блестящие позолотой, и поблескивающие кожанными ремнями. Они не спешат... Знают, придет тот, кто будет ими наслаждатся, нежно трогая пальцами. Злые, бездумные вещи... Как жить среди них? В серости, тумане, безразличии..."
Роман повернулся, и увидел перед собой, маленькую девочку,лет пяти, в розовой курточке, с большими бантами. Ее голубые глаза, озорно светились, глядя на него. Она улыбалась, и смотрела на Романа.
– Как тебя зовут? спросил Роман.
– Магда, ответила девочка.
– Где твоя мама? оглянулся Роман.
– Там, показала она рукой, на отдел дамской одежды.
– Хорошо, кивнул Роман.
– Возьми меня на ручки, протянув к Роману руки, тихо попросила девочка.
– Тебя? удивился Роман.
– Да, улыбнулась она. Возьми.
– Хорошо, улыбнулся Роман, и поднял девочку на руках
Она обняла его, прижавшись...
– Ты потерялась? прошептал Роман.
Малышка внимательно посмотрела ему в глаза, и тихо сказала:
– Я пойду. Оттолкнув Романа, она спрыгнула на пол.
– Почему? удивился Роман.
– У тебя плохое настроение, улыбнулась девочка
– Да, согласно кивнул Роман.
– Я хотела что бы ты, улыбнулся, хихикнула она, и побежала.
Он посмотрел ей в след... Она зашла в дамский отдел, и подошла к молодой женщине, примеряющей пальто."Так просто жить, подумал Роман. Всего лишь дарить радость... Улыбку... И не думать о прошлом. Его нет, оно исчезло, зачем вспоминать. В нем было всякое, и больное, и бешенное, страшное, и кровавое... Зачем? Пусть уходит... лучше неизвестность в будущем, чем вечное прошлое... Люда, хорошая моя, любимая, ты моя жизнь. Почему я здесь? Надо спешить домой, она ждет меня, моя единственная, любимая Людочка! Цветы..." Он огляделся, и увидев вывеску цветы, направился за букетом. За прилавком скучала пожилая дама, в серой кофточке, с неприлично открытым вырезом на груди.
– Мне надо цветы, радостно сказал Роман, глядя на витрину.
Дама лениво подняла голову, взглянула на Романа, и сказала:
– Цены написаны внизу. Выбирайте.
– Роза, нетерпеливо промолвил Роман. Дайте пожалуйста .
– Какие? вздохнула дама, изображая на лице свою значимость. Красные, желтые, белые, темно красные.
– Красный пожалуйста, улыбнулся Роман.
– Хорошо, промолвила дама, и взяла цветок красной розы.
– Пять вскинул руку Роман, оттопырив пальцы. Пять!
Женщина выбрала пять красных роз и положила перед собой.
– Спасибо, кивнул Роман, положив деньги. Красиво, прошептал он.
– Будете заказывать букет, спросила дама, отсчитывая сдачу.
– Нет, покачал головой Роман, повернулся, и быстрым шагом, направился к выходу. " Цените то что есть у вас... Любите тех кто любит вас... Берегите свою любовь, шептал он себе. И тогда мир станет прекрасней, а люди добрей... Мы будем говорить, мечтать, смеятся... Только о будущем, в нем так много непонятного, неизвестного. Живите любимым, дышите любимой, восторгайтесь своими чувствами, не стесняйтесь себя. Вы чувствуете? Значит вы живете, любуетесь, наслаждаетесь... Открывайте в ней самое сокровенное, говорите красивое, и будьте счастливы! Она услышит, прикоснется, поцелует, нежно обнимая... Вы вместе, - это любовь, навсегда..."
Роман вошел в дом и увидел ее... Заплаканная она стояла у двери, прижимая к груди его фотографию. Она вздрогнула, посмотрела на него, и тихо сказала:
– Я жду тебя любимый. Так долго... Мучительно... Тебя не было...
– Прости, прошептал он, и обнял ее.
– Я места себе не находила, всхлипнула она, прижавшись к нему. Ты не звонил...
– Я люблю тебя родная, прошептал Роман.
– И я...
– Ты моя надежда. Моя любовь. Моя жизнь, шептал он.
– Любимый...
Так трепетно и нежно, сердца наполнятся любовью, так искренне и нежно, до сладкой боли... Стучит не повинуясь, невидимая страсть, в них солнце растворилось, как розы лепесток, тебе и мне , красивая такая... Тебе и мне, любовь...
Весна 1994 год. Гренобль.
Когда и ты, закончишь свой бег, наступит черед прощания, одни не хотят, признавая богов, другие, готовы заранее... Пусть каждый поймет, в этом нет суеты, она не нужна совсем. Спокойствие духа, дано лишь тем, кто в вечность глядит мироздания... Гожо и Сэнду, поколесив по городу, подъехали на машине к длинному кирпичному забору. Гожо выключил двигатель, вздохнул, и открыв дверцу, вышел. Сэнду посмотрел на пустую стоянку, через мутное стекло, задержался на секунду, и вышел из машины. Гожо постучал себя по карманам пальто, достал носовой платок, и вытер лицо.
– Нам сюда, сказал он, указывая на калитку в заборе.
– Там дальше ворота, удивился Сэнду, увидев вдалеке большую арку.
– Это что, кладбище? спросил
– Погода сегодня скверная,не обращая внимания, скривился Гожо, посмотрев на небо. Дождь будет.
Они прошли в калитку, и по узкой дорожке, выложенной кирпичом, направились в глубь. Сэнду, рассматривая надгробия.
– Чудак ты, усмехнулся Гожо. Конечно. Ты сам посмотри, поднял руку Гожо, указывая на могильные плиты. Что, такое в парке строят? рассмеялся он.