Змеевик
Шрифт:
Брэм был в дверях, солнце было таким ярким, что вокруг его тела образовался ореол. Я с опозданием поняла, что солнечные очки были бы хорошей идеей. Я оглянулась назад и обнаружила, что остальные трое мужчин уже надели темные очки. Это была только я, застрявшая наверху лестницы, пытающаяся найти свои очки в большой сумке/портфеле, которую уговорили меня купить. Это должна была быть идеальная дорожная сумка, но, как всегда, когда речь шла о женских сумочках, это была ложь. У каждой сумочки есть своя подвижная черная дыра, которая пожирает вещи и потом выплевывает их обратно. Это гребаный червь. Я могла щуриться, пока мы не оказались внутри терминала.
16
Мы подождали на взлетной полосе Ру и Родину пока они выйдут из самолета. Это дало мне время выловить мои солнечные очки из новой сумочки. Р и Р наконец спустились по лестнице, смеясь и выглядя расслабленными, как будто они наслаждались полетом. Рада, что хоть кто-то. Они встали по обе стороны от нас, как в Цирке. Брэм держался впереди, а Никки — сзади. Я чувствовала, что у нас внезапно появилась табличка «Телохранители»! но это, вероятно, было менее очевидно, чем казалось. Если это беспокоило Натаниэля или Мику, то я этого не заметила.
Мы втроем пошли рука об руку по асфальту к длинному низкому зданию с большой надписью «Добро пожаловать в Республику Конч», как будто мы въезжали в новую страну. Когда мы подошли ближе, я увидела надпись поменьше «Добро пожаловать в Кей-Уэст», она находилась под высеченными над дверьми, ведущими в аэропорт, статуями. Статуи, или что бы это не было, были похожи на родителей с двумя детьми на одной стороне, а жена обращалась к трем людям на другой стороне. Трое, вероятно, тоже должны были быть семьей, но там не было фигуры матери, только пожилой мужчина, молодой человек и мальчик. Двое пожилых мужчин тянулись к женщине. Как будто они пытались добраться до большой таблички в середине, которая гласила 90 миль до Кубы, самой южной точки. Я предполагаю, что каждый нуждается в пункте продажи.
— Республика Конч, какого черта?
— Кей-Уэст однажды пытались выйти из состава Соединенных штатов и даже объявили войну остальной части страны — сказал Мика.
— Ты шутишь — сказала я.
Он улыбнулся мне, его глаза были скрыты за солнцезащитными очками.
— Ты даже можешь получить паспорт Республики Конч. Это не настоящий паспорт, но они все еще его предлагают.
— Вы узнали все это в командировках? — спросила я.
— Мы отправились на трамвайную экскурсию — сказал Натаниэль.
— Это было достаточно интересно, чтобы повторить?
— В целом, — сказал он, Мика согласился, и он повернул меня за руку.
— Все, что мы трое можем сделать вместе, будет прекрасно — сказал он. Мы все улыбались и были счастливы, но мои мысли вернулись к большому человеку, который шел у нас в арьергарде. Никки был моим любовником — мы любили друг друга, не так, как я любила двух мужчин, которые держали меня за руки, но все же было странно не пускать его к себе. Мы все обсуждали это заранее. Никки будет работать вместе с Брэмом, а это значит, что пока он был на работе, он не был моим любовником, братом Натаниэля или кем-то еще, кроме телохранителя. Это должно было быть так, иначе нам понадобилось бы больше охранников. Но у меня все еще было чувство несправедливости по отношению к Никки.
Родина пошла так, что оказалась позади Брэма, и Ру снова вернулся к Никки, когда мы прошли через двери в аэропорт. Я оглянулась на Никки, но он осматривал аэропорт в поисках опасности. Он был на работе; любые тоскливые взгляды, которыми я хотела бы поделиться, должны были быть направлены на Мику или Натаниэля, пока мы не будем в безопасности где-нибудь внутри, и даже тогда, это будет зависеть от того, где мы будем и, что будет происходить. Первым делом он был телохранителем, а все остальное — вторым. Это должно было быть так, но я все еще чувствовала себя странно из-за этого.
Все четверо охранников сканировали массу людей на предмет опасности, но поскольку большая часть этой массы только что вышла с нами из Сент-Луиса, они уже просматривали каждого из них, когда садились на борт самолета. Брэм, Никки, Ру и Родина стояли вокруг нас, как валуны разных размеров, посреди реки, так что вокруг нас текла толпа, потому что внезапно оказалось больше людей, чем мог вместить наш маленький самолет.
— Другой самолет приземлился перед нами? — спросила я.
— Нет — сказал Никки.
— Я говорил, это маленький аэропорт — сказал Мика.
Я оглянулась и поняла, что все три агентства по прокату автомобилей были напротив дальней стены. Из стены справа торчала небольшая петля конвейерной ленты, а посередине комнаты находился бар с соками и напитками. Стена позади нас была покрыта рекламой и листовками местных достопримечательностей. Я задавалась вопросом, что такое Сухие Тортуги и почему мне хотелось бы их посетить.
— Где пункт выдачи багажа? — спросила я.
— Дальше налево, в эту дверь, мимо другой багажной ленты, — сказал Брэм.
— Багаж еще не выгружен — сказал Мика. — У нас есть время.
— Откуда ты это знаешь? Может, они сегодня быстрые — сказала я.
Он улыбнулся мне и покачал головой. — Я прилетал сюда три раза за последние полтора месяца. Это небольшой аэропорт с небольшим персоналом. Они все сделают, но можешь уже начинать приспосабливаться к островному времени.
— Что за островное время? — спросила я подозрительно.
Он улыбнулся. Натаниэль засмеялся и сказал:
— Мне здесь понравилось непринужденное течение жизни, но через некоторое время это начало раздражало Мику, и ты, вероятно, будешь это просто ненавидеть.
— Насколько все непринужденно? — спросила я.
— Это время острова, — сказал Мика.
— Да что это значит?
— Что тебе лучше надеяться, что тот, кто тебе нужен, не сорвется с работы, чтобы заняться дайвингом, парусным спортом или рыбалкой — сказал Брэм с отвращением.
— Это не все — сказал Мика.
— Похоже на это — сказал Брэм.
— Но мы в отпуске, — сказал Натаниэль, — так что это не так важно.
— Если мы сможем найти способ помочь людям, которые живут на Кирке, я собираюсь сделать некоторую работу, Натаниэль.