Змеиная осень
Шрифт:
БРДМ подбросило на рытвине, я еле удержал смартфон. Горюнов молча курил, ствол его автомата смотрел прямо по курсу, наискосок.
Ладно, что дальше? Пороги.
Тут меня ожидал очередной сюрприз — я даже прокрутил фото туда-сюда, чтобы убедиться, что сфотографировал не Горку.
Обычная покинутая деревня. Огня на снимках нет и в помине — дома, местами с просевшими крышами, покосившиеся столбы, щербатые заборы… Всего четыре снимка, и все однотипные, чуть смазанные из-за плохого освещения — обычная
Что за чертовщина… Жар от огня был вполне реальным!
Я ещё раз просмотрел фотографии. Твою мать, абсолютно ничего — я бы реально обрадовался, обнаружив на фотографиях самую жуткую тварь. Нет — только пустые дворы и дома с выбитыми окнами.
Выходит, аппарат не снимает то, что в реальности?
Или… или то, что на снимках — и есть реальность?
— Что там у тебя? Смотришь, будто приклеенный, — Горюнов выбросил окурок и теперь смотрел на меня вопросительно. Показать, что ли? А почему нет?
— Фотоаппарат, — пояснил я и добавил, чтобы расставить точки над «ё»: — мой, оттуда. Смотри, как на фото дикая деревня выглядит, — я протянул Антохе смартфон, впрочем, не выпуская его из рук.
— Забавно, — процедил Горюнов, глядя пролистываемые мной снимки. Поднял на меня глаза: — Специально снимал?
— Само собой, — кивнул я, убирая смартфон. — Пытаюсь понять, что к чему.
— Забавно, — повторил Антоха. — Многим показывал?
— На Базе принцип знают, — ответил я уклончиво.
— А в Колледже?
— Вряд ли.
Горюнов ничего не сказал. Дождавшись, когда головная машина вошла в поворот, ведущий под старый железнодорожный мост, сообщил в микрофон:
— Колонна, Коробке. Ситуация раз, подтверждаю.
— Понято, — нестройно отозвалась рация.
Над головой проплыли ржавые фермы моста, и, когда вышли на прямую, Антон добавил:
— Колонна, Коробке. Стоп, разведка по плану.
Головная машина затормозила, встал и наш БРДМ. Сзади урчали двигателями «буханка» и «дырокол».
— Разведка моста, — пояснил Горюнов. — Судя по докладу, банда могла проехать по нему.
Ну да, я и сам тогда об этом задумывался. Правда, после того, как мы с Машей переползли мост, мысли о том, что по нему могли проехать машины, как-то сами собой улетучились.
Остановка затянулась минут на пятнадцать — даже двигатели заглушили, чтобы топливо не жечь. Четверо, ушедшие на разведку, по возвращении доложили — теоретически проезд УАЗов или чего-то подобного возможен, при условии опытного или пофигистичного водителя. Кроме того, на рельсах видны следы сравнительно недавнего использования.
Вот тебе и на. Выходит, банда вполне могла действовать и в правобережье, южнее Гидростроя. А это меняет дело — выходит, Гидрострой должен усилить своё присутствие на южном направлении. А может, и на восточном, куда уходит железнодорожный путь… Следы использования — проще говоря, по рельсам ездили. Да, это могла быть лёгкая дрезина с ручным приводом… но важен сам факт. Использование железнодорожных путей, насколько мне известно, всерьёз не рассматривалось — и тут нате.
Горюнов хмурился, но озадаченным не выглядел. Когда погрузились на машины, скомандовал продолжение движения.
Пока стояли, рассвело — небо, как я и предполагал, чистое, но вот теплее совсем не стало.
Проехали Бор. На дороге так и валялся труп застреленного мной мозгоеда — кстати, нетронутый. Похоже, даже падальщикам не по вкусу эта зверюга с колдовскими способностями…
Уже когда свернули на Морозково и перевалили тот самый переезд, молчать стало невмоготу, и я спросил:
— Антох, а вдоль этого берега дальше далеко забираются?
Горюнов помолчал, потом ответил:
— Да не особо, километров пятнадцать — и всё.
— А почему? Мосты, звери? Очередная дикая деревня?
— Что такое борщевик — знаешь? — вопросом на вопрос ответил Антон.
— Ну, представляю. Видел. Растение с зонтиками и лопухами, едкая и ядовитая дрянь.
— Это у вас, там, — грустно сообщил боец. — Ты здешние видел?
— Нет.
— Ну вот ничего не потерял… Метра два высотой, как рука в обхвате, и не просто едкие, а охренеть как едкие. И растут полосами, прямо сквозь асфальт. — Горюнов замолк, закурил. — Лет пятнадцать назад пробовали чистить. Там, если дальше прямо поехать, бульдозер стоит прямо в зарослях. Не слышал?
— Нет, — действительно, я как-то и не задавался вопросом, почему нет проезда по этому берегу. Не ездим — значит, вопрос не принципиальный. Был уверен, что там аномальная зона, типа той же военчасти. А получается, вот оно что. Мутировавший борщевик…
— Его разъело на раз, как решето стал, — продолжал Антоха, затягиваясь. — Тракторист, говорят, умер почти моментально, но мучительно. С тех пор больше не пробуют.
— А Колледж?
— А Колледж разводит руками — говорят, что и жечь пытались, и морозить, но ему хоть бы хны…
Вот как, выходит… Борщевик и у нас живучий, а тут, выходит, и подавно. Ну да, проблема коммуникаций решалась бы, будь тут самолёты — но увы, «в наследство» от старого мира их не осталось, а сделать в таких собачьих условиях самолёт с нуля — задача непосильная. Тут и мост-то выстроить толком не могут. А летать не умеют даже колдуны — я не соврал Рыбину, так и есть. И о летающих тварях я слышал всего раз — от проводника-призрака, упокой его душу, да и то непонятно — он их реально видел, или померещилось? Получается, задача коммуникаций почти нерешаема. Ну, не считая реки, по которой и идёт связь с Нефтехимом.